Нам нравятся люди которым нравимся мы. Теория притяжения: почему одни люди нам нравятся, а другие нет

Вопрос 30 Почему вы так чувствительны к боли или, наоборот, вообще ее не чувствуете? Некоторые люди с аутизмом поднимают шум, даже когда им подстригают волосы или ногти, хотя это не должно причинять им боли. В то же время некоторые остаются спокойными, даже получив явно

Вопрос 41 Какие телепередачи тебе нравятся? Хотя я уже вырос из этого возраста, мне до сих пор нравится одна передача для дошкольников - «Смотрим вместе с мамой». Прочитав это, вы, должно быть, подумаете: «Он просто большой ребенок!» Но посмею предположить, что в моем случае

Кому DeWitt, кому Seiko …Он стоит в одних трусах, держит часики в руках. На балконе он стоит и прохожим говорит: «По утрам, надев трусы, Не забудьте про часы!» Андрей Вознесенский В политике мелочей не бывает. Компроматом может стать даже деталь туалета, тот или иной аксессуар.

Наша «теория притяжения» не имеет, зато она имеет отношение непосредственно к тебе - ты являешься полноправным элементом ее уравнения, а твои самые близкие друзья, включая девушку, являются иксом, о котором тебе предстоит узнать еще очень многое. В сущности, когда мы готовили эту статью, то решили задать себе достаточно простой и в то же время сложный вопрос - почему нас привлекает тот или иной человек? Почему нам нравится именно такой тип женщин? Почему мы дружим только с теми, с кем дружим? Это ведь не просто случайность, предназначение или воля богов - наш выбор можно объяснить с рациональной точки зрения. В итоге мы вывели четыре главных фактора, которые могут объяснить влечение к тому или иному человеку.

1. Физическая привлекательность

Это наиболее , который является определяющим в случае первого знакомства. Если нам не понравится человек внешне (даже если речь идет о друзьях, а не подругах), то мы, с большой вероятностью, с ним просто не заговорим. Внешность человека сильно влияет на наше представление о нем. Это говорит не только о сознательных мотивах, но и о бессознательных. Людей, которых мы считаем уродливыми, наша психика воспринимает как потенциально опасных для здоровья. То есть наше подсознание говорит тебе: «С этим парнем что-то не так, он, наверное, болен - держись от него подальше». Либо: «Эта девушка выглядит слишком болезненно. Лучше не знакомиться с ней, а то будут слабые дети».

Признаками здоровья являются чистая кожа, худоба, сильное тело, хорошие зубы, яркие глаза, блестящие волосы и так далее. Красота связана, зачастую, со здоровьем. С другой стороны, разные люди находят привлекательными разные вещи (хотя есть в понятии красоты нечто общее), что сводит физическую привлекательность к личному вкусу.

2. Близость

Близость, конечно, не первая вещь, которая приходит на ум, когда думаешь о том, почему тебе нравится определенный человек, но она играет довольно большую роль. Под близостью мы подразумеваем регулярность встреч. То есть с большей долей вероятности тебе будет нравиться человек, которого ты каждый день видишь на работе, чем человек, которого ты встретил пять минут назад. В этом есть след нашего доисторического прошлого, ведь безопаснее всегда тусоваться со своими знакомыми, чем с чужаками - и эту правду не исправить даже самой сильной дозой толерантности.

Можно объяснить этот фактор и с позиции логики - чем больше мы проводим времени с конкретным человеком, тем больше мы о нем узнаем, а это, в свою очередь, означает то, что начинают выстраиваться доверительные отношения. При этом, если ты знаешь человека только с негативной стороны, то на фоне неприятных ассоциаций ты начинаешь с ним всё реже и реже общаться, что исключает этого человека из ближнего круга. Как видишь, теория притяжения работает сразу с двух концов.

3. Сходство

Сходство также является важным фактором. И речь идет не только о внешнем сходстве, хотя и оно по-прежнему определяет круг нашего общения. Сам знаешь, что русские любят больше тусоваться с русскими, евреи с евреями, а азербайджанцы с азербайджанцами. Не в частностях, а в массе. Но помимо внешнего сходства, есть еще и сходство с точки зрения наших взглядов.

Общим базисом может стать что угодно - начиная от политики и религии, заканчивая тем, что мы думаем по поводу разведения собак и детей. Мы тянемся к людям, которые занимаются той же работой либо увлекаются той же литературой, любят те же кинематографические жанры или спортивные игры. Общие убеждения усиливают наш собственный личностный вес, потому что люди, схожие по мыслям, чаще всего проявляют уважение к нам. Мы, в свою очередь, проявляем уважение к ним - все в плюсе.

4. Взаимность

Есть еще один фактор, а именно - взаимность. Тут всё просто. Если кто-то считает нас привлекательным, то мы отвечаем этим приятным людям той же монетой. Если кто-то любит нас, то мы, скорее всего, тоже относимся к таким людям тепло. Если твоему другу весело с тобой, то и тебе весело с ним.

Быть в центре внимания - это всегда лестно для каждого из нас, поэтому мы на психологическом уровне будем стараться поощрять такое поведение.

Естественно, этот фактор работает чаще, если такие факторы, как физическая привлекательность и сходство уже вошли в силу. Но порой нам нравятся совершенно не привлекательные и непохожие на нас люди. Почему? Потому что взаимность.

Ребята, мы вкладываем душу в сайт. Cпасибо за то,
что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте

Ученые из Бингемтонского университета в США во главе с профессором психологии Селией Клин (Celia Klin) провели эксперимент с участием 126 студентов. Им дали прочитать диалоги, состоявшие из 2 реплик: в первой был вопрос, во второй - разные вариации ответов, состоявших из одного слова вроде «да», «ага», «конечно» и т. д. Главной особенностью ответов было наличие или отсутствие точки в конце. После ознакомления участникам предложили оценить степень правдивости ответа и, к удивлению, в большинстве случаев ответы без точек были оценены как более искренние, а с точкой - лживые.

В переписках мы лишены возможности обмена невербальными сигналами, такими как выражение лица, тон и громкость голоса, телодвижения. На замену им приходит всевозможная : заглавные буквы и восклицательные знаки, когда мы кричим и злимся, осознанно допущенные орфографические ошибки, когда стремимся показать незаинтересованность или занятость. Точка же - это сигнал твердости намерения и окончательного завершения разговора, как объяснил профессор лингвистики Марк Либерман (Mark Liberman). Поэтому человек, ставящий ее в конце своей реплики, кажется нам злым.

Мы ведем себя лучше, если этого от нас ожидают

Согласно эффекту Пигмалиона, мы относимся к людям таким образом, который соответствует нашим представлениям о них. Это, в свою очередь, подталкивает человека к поведению, которое подтверждает чужие ожидания.

Практически во всех социальных группах популярность тех или иных людей определяет социальный статус и связи. Но как мы распознаем, что определенные люди популярны, даже когда коллективные предпочтения отличаются от наших собственных вкусов?

Глядя на красивого человека, вы вряд ли восклицаете: «Ух ты, он такой симметричный!» Однако многие исследования подтверждают, что симметрия лица и тела играет большую роль в том, насколько привлекателен человек. Конечно, полностью симметричного человека не существует, потому что биология не безупречна. Однако научными путями доказано, что чем меньше уровень оксидативного стресса (который заключается в накоплении активных повреждающих агентов - так называемых свободных радикалов) у человека, тем он более симметричен.

В статье из журнала The Independent рассказывается об опыте, в ходе которого для оценки симметричности внешности нескольких мужчин в расчет были взяты 10 измерений - самых разных вроде высоты ушей и длины пальцев. Затем были произведены тесты на оценку уровня того самого стресса, о котором говорилось выше. В итоге группу женщин попросили оценить фотографии фигур и лиц тех мужчин на предмет физической привлекательности. Как итог, мужчины с наиболее симметричными показателями и с наименьшим уровнем стресса были названы самыми симпатичными.

Территориальная близость и физическая привлекательность влияют на наши первые впечатления о человеке, а для продолжительных отношений важно также и взаимное сходство. Если мы испытываем настоятельную потребность «принадлежать» и чувствовать, что окружающие любят и принимают нас, не означает ли это также, что мы склонны отвечать взаимностью тем, кто любит нас? Можно ли наиболее яркие примеры дружбы назвать «обществами взаимного восхищения»? Воистину, по тому, как один человек относится к другому, можно сказать, какое ответное чувство он внушает (Kenny & Nasby, 1980). Обычно симпатия бывает взаимной.

<Нормального мужчину больше интересует та женщина, которую интересует он, нежели та, у которой красивые ноги. Актриса Марлен Дитрих (1901-1992)>

Однако можно ли сказать, что доброе отношение одного человека к другому является причиной ответного чувства? Рассказы разных людей о том, как они влюблялись, позволяют утвердительно ответить на этот вопрос (Aron et al., 1989). Когда человек обнаруживает, что кто-то привлекательный искренно любит его, в нем пробуждаются романтические чувства. Справедливость этого тезиса подтверждена экспериментально: люди, которым говорят, что кто-то любит их или восхищается ими, как правило, начинают испытывать ответную симпатию (Berscheid & Walster, 1978).

(- Не думаю, Дэвид, что договариваясь не во всем соглашаться друг с другом, мы создаем хорошую основу для брака!)

Задумайтесь над таким фактом: студенты, участники экспериментов Эллен Бершайд и ее коллег, больше симпатизировали тем, кто давал восемь положительных отзывов о них, чем тем, кто давал семь положительных отзывов и один критический (Berscheid et al., 1969). Мы очень чувствительны к малейшим намекам на критику. Слова писателя Ларри Л. Кинга прекрасно выражают это чувство, известное многим из нас: «С годами я убедился в том, что как это ни странно, но критический отзыв огорчает писателя гораздо больше, чем радует хвалебный». Независимо от того, судим ли мы о самих себе или об окружающих, негативная информация оказывается более значимой, ибо, будучи менее обычной, она привлекает к себе больше внимания (Yzerbyt & Leyens, 1991). Результаты голосования на президентских выборах зависят не столько от того, как повлияли на избирателей достоинства кандидатов, сколько от того, как повлияли их недостатки (Klein, 1991), - феномен, который не ускользнул от внимания политологов, разрабатывающих «грязные» предвыборные технологии. По мнению Роя Баумейстера и его коллег, общее правило, распространяющееся на все стороны жизни, заключается в том, что плохое сильнее хорошего (Baumeister, 2000) (см. «Проблема крупным планом»).

<Если после концерта 60 000 слушателей скажут мне, что получили удовольствие, а потом кто-то один скажет, что это сплошное надувательство, я запомню именно эти слова. Музыкант Дэйв Мэттьюз ,2000>

То, что нам нравятся те, кого мы воспринимаем как людей, симпатизирующих нам, известно давно. Это открытие социальных психологов предвидели многие - от древнего философа Гекатона («Если хочешь быть любимым, люби сам») до Ральфа Уолдо Эмерсона («Единственный способ приобрести друга - научиться дружить») и Дэйла Карнеги («Будьте щедрыми на похвалу»). Однако они предвидели не все: никто из них не конкретизировал условий, при которых «работают» эти рекомендации.

Атрибуция

Итак, мы уже поняли, что лесть может кое-что дать нам. Но не все. Если нам доподлинно известно, что похвала не заслужена нами (например, кто-то говорит, что у нас потрясающая прическа, а мы точно знаем, что уже несколько дней не мыли голову), мы можем утратить уважение к человеку, способному на столь откровенную лесть, и задуматься о том, не продиктованы ли его слова какими-нибудь корыстными соображениями (Shrauger, 1975). Именно поэтому критика нередко кажется нам более искренней, чем похвала (Coleman et al., 1987).

Лабораторные эксперименты выявили отдельные из тех закономерностей, о которых уже было сказано в предыдущих главах, например то, что наши реакции зависят от атрибуции. Приписываем ли мы лесть желанию льстеца получить от нее какую-либо выгоду для себя? Кажется ли нам, что он хочет уговорить нас купить что-либо, вступить с ним в сексуальные отношения или оказать ему какую-либо услугу? Если да, то и сам льстец, и его слова теряют свою привлекательность (Gordon, 1996; Jones, 1964). Но если нет очевидных побудительных причин, мы благосклонно принимаем как самого человека, так и его похвалу.

Имеет значение также и то, как мы объясняем свои собственные действия. Клайв Селигман, Расселл Фазио и Марк Занна за деньги просили студентов и студенток, у которых были постоянные партнеры и партнерши, ответить на вопрос «Почему я встречаюсь с...», указав семь внутренних причин, побуждающих их к этому. Например, «Я встречаюсь с... потому что мы всегда хорошо проводим время» или «...потому что у нас много общих интересов» (Seligman, Fazio & Zanna, 1980). Других студентов и студенток исследователи просили перечислить семь внешних причин, например, «с тех пор, как мы стали встречаться, мнение моих друзей обо мне изменилось в лучшую сторону» или «потому что он (она) знаком(а) со многими важными людьми». Когда участников этого опроса впоследствии попросили оценить свои чувства к партнерше (партнеру) по Шкале любви, то более равнодушными оказались те, кто поддерживал отношения, руководствуясь внешними причинами; они также считали свой брак с этим человеком менее желательным, чем те, кто отдавал себе отчет в существовании внутренних мотивов. (Памятуя об этической стороне проблемы, исследователи после окончания эксперимента опросили всех испытуемых и убедились в том, что участие в нем не испортило их отношений.)

Самооценка и привлекательность

Элайн Хатфилд предположила: возможно, чье-либо одобрение будет особенно приятным нам, если перед этим нас долго никто не хвалил (Walster, 1965). (По аналогии с удовольствием, которое приносит еда после поста.) Чтобы проверить свою гипотезу, она познакомила нескольких студенток Стэнфордского университета с очень лестными и с очень нелестными результатами оценки их личностных качеств; разумеется, первые были обрадованы, а вторые - травмированы. Затем она попросила и тех и других оценить нескольких человек, в том числе и привлекательного внешне мужчину (помощника экспериментатора), который до начала эксперимента успел мило побеседовать с каждой из женщин и попросить каждую из них о свидании. (Ни одна из них не отвергла его предложения.) Как вы думаете, кому из женщин он понравился больше всего? Тем, самооценки которых были временно «сбиты» и которые, как и предполагала исследовательница, «позарез» нуждались в социальном одобрении. Это позволяет объяснить, почему люди иногда страстно и скоропалительно влюбляются после того, как их отвергли, нанеся ощутимый удар по их самолюбию. К несчастью, однако, индивиды с низкой самооценкой склонны недооценивать и то мнение, которое складывается о них у их партнеров, и платить им «той же монетой»: они относятся к своим партнерам менее великодушно, чем те заслуживают, отчего оба не так счастливы, как могли бы быть (Murray et al., 2000). Цените себя, это поможет вам обрести бо льшую уверенность в том, что супруг (супруга) или возлюбленный (возлюбленная) ценят вас.

Проблема крупным планом. Плохое сильнее хорошего

Мы уже знаем, что сходство установок не так сильно влияет на взаимное притяжение людей, как несходство - на их отчуждение друг от друга. То же самое можно сказать и про критику: она привлекает большее внимание и сильнее влияет на наши эмоции, нежели похвала. По мнению Роя Баумейстера, Эллен Братславски и Кэтрин Финкенауэр, это всего лишь верхушка айсберга: «В реальной жизни все плохие события имеют более серьезные и продолжительные последствия, чем сравнимые с ними по силе хорошие события» (Baumeister, Bratslavsky & Finkenauer, 2000). Судите сами.

Вред, причиняемый отношениям деструктивными действиями, ощутимее пользы, которую приносят им позитивные действия. (Грубые слова помнятся дольше, чем ласковые.)

Плохое настроение оказывает на наше мышление и на нашу память более сильное влияние, чем хорошее. (Вопреки присущему нам природному оптимизму, мы чаще думаем о том тяжелом - с точки зрения эмоций, - что было в прошлом, чем о хорошем.)

В нашем словаре больше слов, описывающих негативные эмоции, чем тех, что описывают позитивные чувства, а люди, которых просят привести примеры таких слов, чаще вспоминают первые. (Грусть, гнев, страх - вот три слова, которые звучат чаще других.)

Из ряда вон выходящие негативные события (травмы) имеют более продолжительный эффект, чем единичные очень радостные события. (Единичный случай изнасилования причиняет такой вред, загладить который не могут даже самые сильные романтические переживания. Факт смерти дает более мощный толчок к размышлениям о смысле жизни, чем факт рождения.)

Плохие житейские события привлекают больше внимания и вызывают больше размышлений, чем столь же рутинные, но хорошие. (Люди меньше радуются, заработав деньги, чем огорчаются, когда теряют их.)

Очень плохая обстановка в семье сильнее сказывается на природном интеллекте детей, чем очень хорошая. (Вред, который плохие родители способны причинить своему одаренному от природы ребенку, легко может сделать его менее талантливым; хорошим же родителям надо немало потрудиться для того, чтобы их способные дети стали еще способнее.)

Плохую репутацию легче заработать, чем хорошую, и от нее труднее отделаться. (Один случай вранья, и репутации честного человека как не бывало.)

Ущерб, который плохое здоровье наносит счастью человека, превышает ту пользу, которую приносит ему хорошее здоровье (Неприятности, которые причиняет боль, значительно превышают радость, которую дает ее отсутствие.)

Власть, которую имеют над нами тяжелые события, такова, что они готовят нас к преодолению опасностей и к тому, чтобы защитить себя от смерти и инвалидности. Для выживания негативный опыт может быть важнее позитивного. Плохое играет важную роль в нашей жизни, и это обстоятельство - одна из вероятных причин того, почему на протяжении первого века своего существования психология уделяла значительно больше внимания негативному, чем позитивному. С 1887 г. Psychological Abstracts (путеводитель по психологической литературе) опубликовал рефераты 8072 статей о гневе, 57 800 рефератов статей о тревожности и 70 856 рефератов статей о депрессии. На каждые 14 статей, посвященных этим эмоциям, приходится только одна статья о радости (851), об удовлетворенности жизнью (5701) или о счастье (2958). Аналогичная картина и со статьями о «грехе» (14 964) и «добродетели» (1155). «Гнев» (8166 статей) опережает «прощение» (416), а «страх» (18 602) - «храбрость» (671). Однако такая сила, заключенная в негативном, есть, «возможно, самое веское основание для того, чтобы психология изучала позитивное», - к такому выводу пришли Баумейстер и его коллеги. Чтобы преодолеть негативные события, которые случаются в жизни каждого человека, «в нашей жизни должно быть гораздо больше хорошего, чем плохого».

После этого эксперимента Элайн Хатфилд посвятила почти целый час тому, чтобы объяснить участницам его цели и поговорить с каждой из них в отдельности. По ее данным, ни у одной из них ни кратковременный удар по самолюбию, ни несостоявшееся свидание не оставили неприятного осадка.

Как завоевать уважение окружающих?

Коль скоро человек, которого сначала раскритиковали, а затем похвалили, щедро вознаграждает похвалившего, возникает вопрос: кого мы будем любить больше - того, кто сначала не любил нас, а потом полюбил, или того, кто любил нас с самого начала? Дик учится в одной группе с Джен, двоюродной сестрой своего соседа по комнате в общежитии. С начала занятий прошло несколько недель, и Дик не может избавиться от ощущения, что для Джен он - парень так себе. Но по мере того как идет время, он замечает: мнение Джен о нем явно меняется в лучшую сторону, а в конце концов выясняется, что она считает его способным, внимательным и очаровательным молодым человеком. Вопрос: нравилась бы Джен Дику больше, если бы с самого начала была о нем такого лестного мнения? Если для Дика важно только общее количество одобрительных отзывов, которые он получает, то да: она нравилась бы ему больше, если бы с самого начала хвалила его. Но если верно, что признательность Дика за похвалу должна быть больше, потому что Джен начала хвалить его после того, как довольно долго критиковала, то девушка должна нравиться ему больше, чем нравилась бы, хвали она его с самого начала.

Чтобы выяснить, какая из этих двух возможностей чаще всего реализуется в жизни, Эллиот Аронсон и Дарвин Линдер провели изящный эксперимент, по сути своей аналогичный ситуации, в которой оказался Дик (Aronson & Linder, 1965). Они «позволили» 80 студенткам Университета штата Миннесота подслушать, как отзывалась о них одна женщина. Одни студентки слышали только лестные отзывы, другие - только отрицательные. Другие слышали и те и другие, но в разной последовательности: либо сначала отрицательные, а потом лестные (как в случае с Диком), либо наоборот. И в этом и в других экспериментах к «оценщице» лучше относились те испытуемые, которые выросли в ее глазах, особенно если этот рост был постепенным и опровергал первоначальную критику (Aronson & Mettee, 1974; Clore et al., 1975). Возможно, похвала Джен вызвала большее доверие, потому что последовала за критикой. А возможно и другое: похвалы Джен пришлось ждать, благодаря чему она и вызвала особенную благодарность.

<Любовь, рожденная из ненависти, полностью побежденной любовью, сильнее той, которой не предшествовала ненависть. Бенедикт Спиноза ,Этика>

Аронсон полагал: если постоянно хвалить человека, похвала может обесцениться. Когда муж в пятисотый раз повторяет жене: «Дорогая, ты просто неотразима!», - его слова производят значительно менее сильное впечатление, чем если он говорит: «Дорогая, по-моему, это платье не очень идет тебе». Человека, которого безумно любишь, гораздо легче обидеть, чем обрадовать. А это значит, что отношения, в которых взаимное уважение и взаимное одобрение сочетаются с честностью по отношению друг к другу, будут цениться выше и приносить радость больше, чем отношения, потускневшие под давлением отрицательных эмоций, или те, в которых люди пытаются лишь «не скупиться на похвалу», как советовал Дэйл Карнеги. Вот что писал по этому поводу Аронсон:

«По мере того как отношения становятся все более и более близкими, возрастает и значение подлинности - нашей способности отказаться от попыток произвести хорошее впечатление и начать «предъявлять» себя такими, какие мы есть на самом деле, даже если мы вовсе не хороши... Если двое действительно любят друг друга, их отношения будут более продолжительными и эмоциональными в том случае, если они смогут выражать не только позитивные, но и негативные чувства, а не просто постоянно «миловаться» друг с другом» (Aronson, 1988, р. 323).

Чаще всего, общаясь с разными людьми, мы выступаем в роли цензоров собственных негативных чувств. А это значит, что некоторые люди лишены обратной связи, которая могла бы помочь им скорректировать свое поведение (Swann et al., 1991). Живя в мире приятных иллюзий, они продолжают вести себя так, что отталкивают от себя тех, кто при других обстоятельствах мог бы стать другом. Настоящий друг - тот, кто может говорить нелицеприятные вещи.

<Чтобы удар пришелся вам в самое сердце, его должны нанести сообща ваш друг и ваш враг: враг должен оклеветать вас, а друг - сообщить вам об этом. Марк Твен ,Новый календарь Простофили Вильсона>

Каким бы честным ни был по-настоящему любящий человек, ему трудно не смотреть на нас сквозь розовые очки. Когда Сандра Мюррей и ее коллеги провели исследование, в котором приняли участие супружеские и влюбленные пары, оказалось, что самые счастливые из них (и становящиеся все более счастливыми с течением времени) те, которые не просто идеализируют друг друга, но оценивают своего партнера даже выше, чем он сам (Murray et al., 1996, 1997). Влюбленные не могут быть объективными: им хочется видеть в предмете своей страсти человека, который привлекателен не только физически, но и социально. Более того, наиболее удовлетворенные друг другом супружеские пары не склонны начинать решение своих проблем с поспешной взаимной критики и поиска виноватого (Karney & Bradbury, 1997). В хороших взаимоотношениях всегда найдется место как для честности, так и для веры в то, что у другого больше достоинств, чем недостатков.