Рецензии. Правила музыкальных рецензий Рок рецензии

14.11.2010 21:31

Прелесть новой, «волновой» ипостаси Rush и состояла в том, что они стали раздвигать прежние рамки и пробовать разные стили и оттенки в своих песнях.

Наверное, глупее всего было бы начинать рецензию с повествования о том, кто такие Led Zeppelin и какова была их предыстория. Группа сия настолько популярна среди любителей рока, что угнаться за ней никому уже не представляется возможным.

У группы нет слабых альбомов. Дискография, правда, не очень обширная, но каждый альбом хорош по-своему, со своим собственным лицом и настроением. Но вот лично для меня Badmotorfinger стоит особняком и является самым любимым альбомом группы. Именно в нём есть дух того Сиэтла, который я попробовал описать в двух словах, именно в нём дух возрождения рока 70-х - плотного, мощного, умного, рвущего риффами атмосферу, электризующего её до предела…

Совсем другое дело – второй альбом, Reggatta De Blanc. Совершенно поменялся звук, в чем, конечно, главная заслуга Саммерса – его гитара сменила типично панковскую окраску на истинно волновую, позволяющую почувствовать то ли радиоволны, упорядоченно затрагивающие струны нашего музыкального восприятия, то ли легкие волны спокойного моря, омывающего далекие участки памяти.

Это альбом кавер-версий на песни легендарного короля кантри - Хенка Вильямса (Hank Williams). Из всех альбомов такого рода (когда один исполнитель перепевает песни другого) я ставлю его на первое место. Рядом для меня только Скотт Вокер, поющий песни Жака Бреля (но там совсем другая история).

Дебютный альбом Спрингстина по праву считается одним из лучших дебютов в истории рок-музыки. Хотя признание к нему пришло только тогда, когда после мега-успешного Born To Run началась «брюсомания» и стали срочно скупаться два его первых альбома.

Grand Union - пятый по счёту альбом группы , проекта легенды экстрим-металла Билли Стира . Не знаю, что случилось с музыкальными предпочтениями Стира в конце 90-х, но Билли круто развернулся в сторону классики рока и начиная с 2000-го заиграл старый добрый блюз-рок с явно заметным влиянием Крим , Блю Чир , Хендрикса и... Вобщем, список влияний наверное огромен, и перечислять их не имеет смысла.

Любите ли вы музыку, так как люблю её я? Ясен хрен, НЕТ — это просто невозможно. Музыки много и она всё время появляется. Мы слушаем, переслушиваем, получаем удовольствие, потом что-то надоедает, мы бросаемся на поиски нового, возвращаемся к хорошо забытому старому — и так без конца.

Порой на тебя накатывает музыкальный голод, и ты начинаешь слушать всё подряд, всё новое и старое, без повторов, по несколько часов в день (Пух, превед!). Рано или поздно радость от простого прослушивания захочется подкрепить ликбезом по предметной области — что за группа/исполнитель, что за жанр, какой альбом считается лучшим, что послушать в первую очередь и т.д. Потом этими знаниями можно козырять перед такими же фантиками, как ты сам (превед, Пух!)

Так мало по-малу мы начинаем читать истории групп и рецензии на альбомы. Не знаю как вы, а я читаю рецензии на музыку раз в 20 чаще, чем на книги или кино. Большинство из них, увы, оставляют желать лучшего. Ниже я предлагаю ряд простых рекомендаций для всяких горе-рецензентов. Полезно это будет почитать и всем нам, простым любителям хорошей музыки.

Итак, при написании рецензии хорошо было бы:

1. Забыть все фотографии и биографии исполнителя . А если ещё не знаешь — не знакомься с ними до того, как напишешь хотя бы черновик Умиляет, когда в описании альбома больше речи идёт про то что «внешность вокалистки уже не та что в 90-х», чем собственно про материал альбома.

2. Стараться не сравнивать альбом с предыдущими . Ага, очень просто написать что «Original Prankster» это песенка вроде «Pretty Fly» с прошлого альбома. Сцуко! Напиши про музыку, напиши про текст. Дай шанс новым слушателям узнать о новой песне, как о чем-то непосредственном, а не через призму твоего анального отверстия мозга.

Мне доводилось читать кучу рецензий, которые почти полностью состоят из сравнений. Исключение из этого правила — если альбом представляет из себя откровенно слабую подделку под старые хиты. Хотя это тоже очень субъективно, т.к. многие так сказать консервативные личности отказываются принимать что-то новое и дрочат на заслушанные до дыр старые диски. Просто некорректно сравнивать «качество» нового альбома, который слушал один-два раза с любимым старым, который слушался раз 200 с 14 лет и под который вы лишились девственности.

3. Слушать альбом внимательно, писать про него непредвзято, как про что-то новое . Как вам рецензии типа «Старые добрые AC/DC (Motorhead, Offspring, Meteors, Пикник) выпустили новый альбом! И этим всё сказано, сюрпризов никто и не ожидал»? Наверное перед тем как склепать такой «обзор», говноавтор не удосужился дослушать и до середины. Хорошо ещё, когда к этому не добавлено, что альбом конечно же гораздо слабее своих «классических аналогов» (см. предыдущее правило). Пример — почти все рецензии на Metallica «Death Magnetic». Пиши про музыку. Пиши про то, что гитарный запил на интервале 1:43 — 2:02 просто охренительный или наоборот, полное говно. Не расслушал всё — не садись за клавиатуру, не позорься.

4. Не читать рецензий на альбом, который вы собираетесь описать. Долго ржал, перечитывая в разных вариациях, что в новом альбоме в песне «Ведьма» группа Мельница «поэкспериментировала с джазом». Благо я прослушал альбом раз пять, до того как почитал рецензии. Джаза в упомянутой песне приблизительно как золота у меня в трусах. Один дурак ляпнул, десять повторило.

Вот так вот. Правила конечно перекликаются и сгруппировать их можно было по-другому. И в заключение главное правило, которое я хочу адресовать в первую очередь нам, слушателям: не читайте музыкальных рецензий, слушайте музыку . Берегите себя и экологическую чистоту своего мозга:-)

З.Ы.: Кто хочет дополнить/исправить список — милости прошу гадить в коменты.

Музыкальная журналистика и музыкальная критика: учебное пособие Курышева Татьяна Александровна

5.1. Рецензия

5.1. Рецензия

Слово рецензия происходит от латинского recensio – суждение, рассмотрение, обследование. Внимание музыкальной рецензии направлено на оценку творческого объекта – музыкального произведения, музыкального исполнения, музыкальной постановки, музыкально-творческого события.

Хотя рецензирование присуще отнюдь не только художественной сфере (оно существует и в науке, и в технике), есть принципиальное отличие научно-технического рецензирования, стремящегося объективно оценить достигнутое, от деятельности рецензента в области художественного творчества. Связано это с тем, что художественная рецензия обращена именно на произведение искусства, и мастерство рецензента заключено в субъективном восприятии другого художественного мира, во взаимодействии с ним. «Рецензия, – как писал известный литературный критик Л. Аннинский, – есть духовная встреча двух разных людей. Встреча двух личностей: того, кто пишет, и того, о ком пишется. Это не рабское растворение в себе, это не он и не я, это что-то третье, что-то совершенно новое, это наша встреча, наше событие. В чем тут сложность? В том, что „событие“ раскрывает одновременно духовный мир двух разных людей» 2 .

Не будучи ни приговором, ни истиной в последней инстанции, музыкальная рецензия призвана запечатлеть конкретное мгновение, когда творческий художественный объект попадает в поле восприятия определенной личности. По одному поводу может возникнуть много рецензий, разных, даже диаметрально противоположных по выводам. Спектр возможных оценок отражает множественность музыкального восприятия, о которой уже шла речь.

Самым главным в рецензионной работе является оперативность отклика. Рецензия тем ценнее, чем она ближе по времени к тому конкретному мгновению, когда состоялась встреча явления искусства и его восприятия. Ценностное отношение к художественному событию находится в апогее в момент представления. Как бы разлитое в атмосфере, оно тут же начинает таять (сколь быстро – зависит от художественного уровня явления: иногда воспоминание о нем длится годами, иногда исчезает сразу за порогом концертного или театрального зала). Именно поэтому музыкальная рецензия – непременно быстрый отклик. Она скоро устаревает, ее актуальность кратковременна.

Из смысловых компонентов музыкально-журналистского выступления (см. раздел 3.3) в рецензии могут быть представлены все. Однако и информационная, и проблемная составляющие в некотором роде факультативны, то есть они не обязательны, хотя и желательны, – информация помогает «войти» в рецензируемое явление тем, кто с ним непосредственно не соприкасался, а проблемная часть выводит на более высокий уровень обобщения, погружая явление в контекст культуры. Основными же и обязательными являются три других компонента: анализ, интерпретация, оценка. Из них оценка – главная цель написания рецензии, анализ и интерпретация – механизмы ее успешной реализации.

Аналитическая часть рецензии питается музыкальным знанием. Здесь особенно важны навыки профессионального общения с музыкой: восприятие интонационного строя, языка, формы, драматургии нового сочинения, технического совершенства (или дефектов) исполнения, то есть всех собственно музыкальных сторон художественного явления, из которых и во взаимодействии которых складывается художественный результат. Не менее важна и способность обобщать, систематизировать эти разрозненные музыкальные данные («поверить алгеброй гармонию»). В аналитической части работы для рецензента существенны как все формально-технологические детали (их, правда, если и привлекать в конечном тексте, то в основном следует «переводить» на язык общедоступных образно-эстетических эквивалентов), так и весь музыкально-исторический контекст. Главная задача анализа – посредством проникновения в предложенную музыкальную «материю» понять и осмыслить ее «дух».

Интерпретация – самая творческая и самая субъективная часть рецензии. Именно здесь автор рецензии творит свой мир, воспламеняясь чужим. Характер ассоциаций, сравнений отражает жизненный и художественный опыт пишущего, его мироощущение, философские установки, ценностные ориентации. Именно в части интерпретации возникает контакт не только между духовным строем художника и критика, но и критика и читателя. Извлекая из текста моменты толкования, мы либо радуемся встрече с единомыслящей и единочувствующей личностью, либо внутренне протестуем. Личность критика в момент интерпретации обнажается, рецензируемый объект окрашивается субъективным отношением воспринимающего.

Оценка, хотя и является стержнем рецензии, не обязательно образует какой-либо специальный раздел в тексте. Оценочно окрашены могут быть все рассуждения, причем в наибольшей степени именно моменты интерпретации. И, зачастую, не столько в характере привлекаемых аргументов, сколько именно в тональности изложения, создаваемой литературной стилистикой – лексикой, эпитетами и сравнениями, а также «темпоритмом» синтаксиса, – прежде всего кристаллизуется оценочный образ рецензии.

Для иллюстрации работы рецензента с разной направленностью оценочных выводов сравним две рецензии В. Каратыгина, опубликованные с недельным интервалом в январе 1913 г. в газете «Речь». По форме их сближает не только единое авторство, но и единый объект и даже «шапка»: «Шестой концерт Кусевицкого» и «Седьмой концерт Кусевицкого». В обоих концертах слушателю была представлена премьера нового сочинения, и перо маститого критика направлялось прежде всего на оценку музыкальной новинки. При этом, с позиции сегодняшнего знания, оба произведения – Седьмая симфония Малера и «Петрушка» Стравинского – нетленны. Однако тогда это было соприкосновение с неизведанным миром, и в восприятии и оценке критика явственно отражается его эталон прекрасного, его ценностные критерии и характер оценочной деятельности.

В первой из рецензий еще до того, как автор подойдет к новому сочинению, он раскрывает свою установку на творчество Малера, которая во многом определит и все последующее: «Рассматривая же его симфонии с чисто художественной точки зрения, трудно не заметить, что композиторское дарование Малера было совершенно второстепенным, в миллион раз уступавшим его огромному дирижерскому таланту…» 3 . Ключевыми с оценочной точки зрения словами несомненно являются миллион раз (убийственная гипербола!) и уничижительное определение второстепенным, усиленное словом совершенно.

Далее все сказанное, а также еще несколько отрицательных характеристик типа чувство скуки, досада, постепенно подводит к главному этапу рецензии, в котором и аналитические элементы (характеристики мелодико-интонационных деталей, особенностей формы, стиля, жанра, музыкально-исторический контекст) и интерпретация (прежде всего эпитеты и другие образные параллели) жестко оценочно окрашены:

…сама по себе музыка Седьмой симфонии оставляет все же крайне неопределенное впечатление. Пресловутый «демократизм» Малера большей частью сводится к простой мелодической вульгарности и банальности. Формальные очертания частей рыхлы и сбивчивы. Много длиннот. Много дешевки. Много музыкальных грубостей. И очень мало самостоятельности. Здесь народный мотив, там слышатся отзвуки Брамса, Вагнера, Брукнера или вагнеризованных «Песен об умерших детях» самого Малера. Сравнительно более удачная и гармонически интересная часть – средняя, скерцообразное «Schattenhaft». В целом произведение весьма безотрадное, отдельные красивые страницы которого не могут искупить общей нескладности и бледности симфонии 4 .

Во второй рецензии, напротив, автор явно изначально увлечен музыкой. Хотя на уровне аналитическом он констатирует формальные дефекты, как бы страхуясь от возражений противников, вся интерпретация несет на себе печать восхищения, постепенно подтверждаемого богатой системой доказательств. Оттого весь приводимый ниже основной блок анализа – интерпретации – оценки сочинения строится автором от противного, создавая сильнейшее нарастание с оценочной кульминацией в завершении:

Со школьной точки зрения, изругать эту вещь последними словами – задача до того легкая, что едва ли способна показаться соблазнительной даже самым ярым врагам подобной музыки. Резкие, визгливые переченья здесь на каждом шагу. Всевозможные параллелизмы чуть что не возведены в принцип. Трезвучия Fis и С звучат одновременно в арпеджированной фигурации.

Не музыка, а какая-то сплошная колючая изгородь из музыкальных дерзостей и беззаконий, которая у многих может отбить охоту проникнуть за ограду, в нутро авторской души. Но если у вас даже найдется охота доказывать, что «Петрушка» – сплошная «безграмотность», то у вас, после сказанного выше, просто нет права доказывать, что музыка плоха, потому что «безграмотна». Точно так же и у меня нет ни охоты, ни права убеждать кого-нибудь, что вещь эта хороша именно тем, что в ней такое изобилие нарушений всех «законов» и основ музыкальной теории. Непосредственное чувство – единственный критерий, когда имеешь дело с произведениями столь радикальными. Если у вас ответным чувством по адресу Стравинского является отвращение – не буду спорить. Его так же нельзя логически и теоретически мотивировать, как то противоположное чувство, которое тот же «Петрушка» возбудил во мне и о котором можно только рассказать, – живейшей художественной радости. Радость эта оттого, что прежде всего в «Петрушке» чувствуется наличность огромного и необычайно яркого таланта, до того покоряющего, что силы его не могут не признать самые ожесточенные из врагов Стравинского. Музыка «Петрушки» все время кипит, сверкает, пенится, играет самыми восхитительными переливами оркестровых красок, в изощренном чутье которых легко угадывается достойный ученик незабвенного Римского-Корсакова. Слушаешь сцену за сценой… и приходишь к неожиданному выводу: совсем она не анархична, эта музыка. Тысячи нитей протягиваются от нее к творчеству Римского-Корсакова, Бородина (в «Петрушке» есть даже фигурация совсем как в сцене гудошников в «Игоре»), в особенности же Мусоргского и новых французов. Конечно, это не Корсаков, и не Мусоргский (может быть, Римский-Корсаков, будь он сейчас жив, даже не одобрил бы многих «крайностей» Стравинского), и не Дебюсси. Но из этих именно истоков плюс богатейшее личное дарование возникло очаровательное, такое свежее, своеобразное и жизненное искусство Стравинского» 5 (курс. авт. – Т.К. )

В своей рецензии В. Каратыгин не просто пребывает в восхищении на уровне непосредственного чувства. «Радикализм» музыки требует аналогичных подходов и от критика, тем более что он сильнейшим образом ощущает возможное неприятие консервативного слушателя. С одной стороны, автор мобилизует эрудицию, справедливо стремясь осмыслить новое произведение в контексте исканий Римского-Корсакова, Бородина, Мусоргского, Дебюсси… С другой – он творит параллельный образный мир воспринятой им «живейшей художественной радости». Здесь логика бессильна и даже не нужна, здесь нужно чародейство, способное заразить и увлечь читателя (музыка «Петрушки» все время кипит, сверкает, пенится, играет самыми восхитительными переливами оркестровых красок… ). И с этих двух позиций критик разворачивает свою рецензию как бой с обреченным на поражение противником.

РЕЦЕНЗИЯ ВАРГА ВИКЕРНЕСА (Рецензия не входит в книгу - прим. автора fb2-документа)Об этой книге много чего можно и следовало бы сказать. Первоначально я намеревался изобличить всю ложь в этой книге в полном и систематическом обзоре, но когда я написал двенадцать страниц, а