Падение акры. IX

Состав армии определить ещё труднее, чем её количество. Непосредственно мамлюки - отборная гвардия султана, представляли собой одно из самых боеспособных войсковых формирований своего времени. Большинство солдат были в детстве куплены на невольничьих рынках и специально обучены военному ремеслу. Совершенные машины для убийства, в которых бесстрастность фанатиков причудливо сочеталась с ярым темпераментом Востока. Численность этой регулярной армии колебалась от 9 до 12 тыс. человек (по некоторым источникам до 24 тыс. чел.), основу которой составляли отряды конницы под командованием 24 беев из среды крупных феодалов. Трудно сказать, какой процент от общего числа мамлюкского войска представляли конные, а какой пехота. Многие исследователи склоняются к мысли, что конницы было большинство. Остальная часть армии представляла собой мобилизованных крестьян и горожан. При своей многочисленности она не имела практически никакого боевого потенциала и использовалась для сапёрных и подсобных работ.

В «Плаче о погибели Акры» приводится дьявольское число - 666. Столько осадных машин насчитал у врага его автор, доминиканский монах Рикольдо де Монте Кроче. Скорее всего, эта цифра тоже преувеличена. Наиболее вероятной как технически, так и организационно является упоминание про 92 осадные машины - но среди них выделялись четыре гигантских камнемёта , каждый из которых имел собственное имя, а потому наводил на оборонявшихся поистине священный ужас. Во время стрельбы одну машину обслуживало не менее четырёх человек, крупные машины - около 20 человек.

С точки зрения экономической, даже цифра 100 000 общего числа участников кампании со стороны султаната является завышенной. Окрестные земли были разорены и не позволяли прокормить подобную армию, а доставка продовольствия из Сирии и Египта удорожала экспедицию в несколько раз. Войско состояло из трёх составляющих - войско из Хамы, войско из Дамаска и войско из Египта. Армия выдвигалась к Акре с двух сторон, из Каира и Дамаска . Как свидетельствует очевидец, походный строй из Сирии растянулся до Кармила (20 км) а из Египта - до Карубских гор.

Что касается численности войск, находящихся в городе во время осады, и их состава:

К сожалению, нигде не указано то, что представляет основной интерес для анализа: количество стрелков - лучников и арбалетчиков, а также наличие, число и характер камнемётов. Если обратиться к косвенным источникам, то можно определить число и состав защитников более объективно.

И госпитальеры , по оценкам специалистов, во второй половине XIII века , вместе имели не более 500 братьев-рыцарей, и в соответствии с общим индексом вооружённых сил орденов, могли выставить войско общей численностью до 5000 боевых единиц.

Тевтонцы имели некоторый контингент в Акре, общую численность братьев немецких орденов после разгрома в Прибалтике, и нового набора в Европе составляла около 2 000 братьев, основная часть которых находилась на севере.

Рыцари ордена св. Фомы Акрского - 9 рыцарей и Магистр .

Лазариты, Рыцари св. Гроба Господня и рыцари ордена Святого Духа, упоминаются как защитники города, но в крайне малом числе.

Для обороны города стены были поделены на четыре сектора. Тамплиеры и госпитальеры отвечали за защиту левого фланга - от побережья до ворот св. Антония, а рыцари «малых орденов» составили сводный эскадрон. Далее располагались войска «сводного отряда» тевтонцев и лазаритов, затем французский контингент вместе с рыцарями ордена св. Фомы, под командованием сенешаля Жака де Гралли, войска кипрского королевства под командованием коннетабля Амори де Лузиньяна . На правом фланге находились венецианцы и «папские наемники», прибывшие в 1290 году , а за ними пизанцы и городское ополчение .

Если исходить из того, что ответственность за стены и башни была распределена пропорционально имеющимся в распоряжении силам, то получается, что сектора тамплиеров и госпитальеров составили около 40 %, и прочие (ордена, французы, киприоты, венецианцы, крестоносцы, пизанцы, ополченцы) - 60 %. Этот расчёт показывает, что общее число войск было ближе всего к цифре, приведённой в «Деяниях киприотов».

Таким образом, к началу осады, избранный городским советом предводителем Гильом де Боже имел под рукой не более 15 000 солдат, из них 650-700 конных рыцарей.

Исследователи давно уже вывели общепринятый для эпохи холодного оружия «норматив» - 1,2 человека на метр стены и в среднем 50 человек на башню. Протяжённость двойных стен Акры - около 2 км. На них высились 23 башни. Простой математический подсчёт показывает - для защиты башен достаточно полутора тысяч человек. Охрана же 4 тысяч метров стен в три смены требовала около 14 500 воинов. Примерно столько их и было.

Описание боевых действий показывает, что у защитников было много арбалетчиков, но ничего не говорится про городскую артиллерию. Единственно, о чём вскользь упоминается в хрониках, это о применении метательных машин, которые были установлены на кораблях. Город был деблокирован со стороны моря, не имел недостатка в пресной воде, продовольствии, боеприпасах, имел регулярное водное сообщение с остальными уцелевшими крепостями Латинского Востока и островом Кипр. Численность, подготовка, и состав вооружений защитников города были достаточны для его эффективной защиты, и позволяли оборонять стены от многократно превосходящих сил противника. Тем не менее, оборона Акры была сломлена мамелюками всего за сорок четыре дня.

Летописцы прошлого не были бесстрастны - в словах безымянного автора смешались те самые гнев и боль, которые владели защитниками древней цитадели…

«Бесчисленное множество людей всех народов и языков, жаждущих христианской крови, собралось из пустынь Востока и Юга; земля дрожала под их шагами, и воздух дрожал от звука их труб и кимвалов. Солнечные блики от их щитов сверкали на отдаленных холмах, а наконечники их копий светились, как бесчисленные звезды на небе. Когда они шли, их пики напоминали густой лес, вырастающий из земли и покрывающий все вокруг… Они бродили вокруг стен, ища в них слабые места и поломки; одни рычали, как собаки, другие ревели, как львы, прочие мычали и ревели, словно быки, некоторые били в барабаны кривыми палками по своему обычаю, другие метали дротики, швыряли камни, пускали стрелы из арбалетов. Не оставалось никакой надежды спастись, но морской путь был открыт; в гавани стояло множество христианских судов и галер тамплиеров и госпитальеров; все же два великих монашеских и военных ордена сочли неприемлемым отступить на соседний дружественный остров Кипр. Они отказались нарушить даже в последней крайности свой долг, который они поклялись исполнять до последней капли крови. В течение 170 лет их мечи постоянно оберегали Святую землю от нечестивых вторжений мусульман; священная земля Палестины была повсюду полита кровью лучших и храбрейших рыцарей, и, верные своим обетам и своему рыцарскому предназначению, они теперь приготовились похоронить себя в развалинах последней твердыни христианской веры. Гийом де Боже, великий магистр тамплиеров, участник сотен битв, принял командование гарнизоном, который состоял примерно из 120 отборных рыцарей-тамплиеров и госпитальеров и отряда в 500 пеших и 200 конных воинов под командованием короля Кипра. Эти силы были разбиты на четыре подразделения, каждое из которых обороняло свой участок стены; первым из них командовал Гуго де Грандисон, английский рыцарь. Старые и больные, женщины и дети были отправлены морем на христианский остров Кипр, и никого не осталось в обреченном городе, кроме тех, кто был готов сражаться, защищая его, или принять мученичество от рук неверных…»

Осада Акры. 5 апреля - 17 мая

5 апреля султан аль-Ашраф Халиль прибыл из Каира, разместил свою ставку в городском предместье Тал аль-Фукар, и его войска заняли свои позиции. 6 апреля официально начинается осада Акры. Через два дня прибыли и были установлены на позиции камнемёты, которые 11 апреля начали регулярный обстрел стен и башен.

«Одна из машин, которую называли Хавебен [габ-дан - яростная], иначе сказать - Гневная, находилась перед постом тамплиеров; а другая машина, метавшая на пост пизанцев, называлась Мансур, то есть Победоносная; следующая, большая, которую я не знаю, как назвать, метала в пост госпитальеров; и четвертая машина метала в большую башню, называемую Проклятая башня, которая стоит на второй стене и которую защищал королевский отряд. В первую ночь они поставили большие щиты, и щиты, сделанные из прутьев, выстроились перед нашими стенами, и на вторую ночь они приблизились еще, итак приближались, покуда не подошли к водяному рву, и за названными щитами были воины, сошедшие со своих лошадей на землю с луками в руках» .

С 11 апреля до 7 мая осада города носит вялотекущий характер со стороны осаждающих. Камнеметы методично обстреливают стены, солдаты пытаются засыпать ров, но их отгоняют от стен арбалетчики. А вот защитники наоборот, постоянно предпринимают активные действия. Тяжёлая рыцарская кавалерия очевидно никак не могла быть использована внутри города, и военачальники резонно ищут возможности для её эффективного применения.

По некоторым источникам, в первую неделю осады тамплиеры организовали крупную вылазку, в результате которой захватили и привели в город 5 000 пленных. Эта информация, которую приводит хронист Ланкрост, отличается от того, что пишет автор «Деяний киприотов», но, тем не менее, из этих цифр можно сделать вывод, что было действительно захвачено много пленных, что в свою очередь означает, что основную часть армии захватчиков составляли необученные ополченцы. Нигде далее о судьбе такого невероятного числа пленных не упоминается.

Гийом де Боже предложил вывезти из города морем десант, и дать бой под стенами крепости в открытом поле. Но характерные для средиземноморья весенние грозы помешали осуществлению этих планов. 13-14 апреля крестоносцы предприняли рейд на правый фланг войска мамелюков, но корабли рассеяла буря, и командиры предпочли более не рисковать.

В ночь с 15 на 16 апреля 1291 года тамплиерами была организована ночная вылазка на лагерь армии Хама. Она начиналась хорошо, но как утверждает хронист, кони в темноте запутались в растяжках палаток, и заметный результат не был достигнут.

Следующая вылазка была организована госпитальерами в ночь с 18 на 19 апреля против южного фланга, но она также окончилась безуспешно, так как мамелюки были начеку и выставили караулы. После этого было решено прекратить контратаки, так как они не приносят заметных результатов, но приводят к большим потерям.

«И когда настал день, наши люди на совете высказали мнение выйти со всех концов на лошадях и пешими и сжечь деревянное сооружение; таким образом, монсеньор магистр ордена Храма и его люди, и мессир Жан де Грансон и прочие рыцари подошли ночью к Ладрским воротам, и приказал магистр одному провансальцу, который был виконтом Борта в округе Акры, поджечь деревянное сооружение большой машины султана; и они вышли в эту ночь и оказались около деревянного сарая; и тот, кто должен был бросить огонь, испугался и бросил так, что [огонь] отлетел недалеко и упал на землю и возгорелся на земле. Все сарацины, находившиеся там, всадники и пешие, были убиты; а наши люди, все братья и рыцари, заехали настолько вперед между палатками, что их лошади запутались ногами в веревках шатров и споткнулись, и тогда сарацины их перебили; и таким образом мы потеряли этой ночью восемнадцать всадников, братьев ордена Храма и рыцарей-мирян, но захватили много сарацинских щитов [больших] и маленьких, и трубы, и литавры <…>

От луны было светло, как днем, и султан Хамы, охранявший этот сектор фронта, собрал две тысячи всадников, перед которыми небольшому отряду из трехсот воинов, окружавшему магистра ордена Храма, пришлось отступить. Вылазки, которые предлагалось осуществить через другие ворота города, не состоялись, так как сарацины были предупреждены и подготовились к защите.

Другая ночная атака, - на этот раз безлунной ночью, - удалась ничуть не лучше, „сарацины были уведомлены и устроили такое освещение сигнальными огнями, что казалось, у них был день <…> и атаковали столь сильно наших людей стрелами, что казалось, что это дождь <…>“» .

После неудачных вылазок в городе начинается эвакуация.

К концу апреля инженеры султана заканчивают подготовку осадной техники, и четвёртого мая начинается массированный обстрел, который продолжается десять дней без перерыва. В этот же день, 4 мая в Акру прибывает король Генрих на 40 судах. Он привозит свои войска - около 100 конных и 3 000 пехоты.

7 мая Генрих отправляет парламентёров к аль-Ашрафу с предложением мира, но тот требует сдачи города, не прекращает бомбардировку и в конце концов, чуть не казнив послов, отвечает категорическим отказом. Восьмого мая в результате бомбардировки разрушен барбикен перед королевской башней, и защитники его оставляют. Аль-Ашраф начинает штурм стен напротив «королевского» сектора. Похоже, что прибытие подкрепления с Кипра только усиливает давление со стороны врага, и вот, на третий день после переговоров, в ситуации наступает кардинальный перелом. В результате подкопов и бомбардировок пали Английская башня, башня графини де Блуа, стены у ворот св. Антония, и стены у башни св. Николая (то есть практически вся часть укреплений, которая находилась во франко-кипрском секторе). 15 мая рухнули внешние стены Королевской башни.

Инженеры мамелюков создали экран, который позволил сапёрам в ночь с 15 на 16 мая в районе ворот святого Антония (на стыке между сектором госпитальеров и французским сектором) пробить широкий проход. Мамлюкский правитель Керака, Бейбарс аль-Мансури, оставил свои воспоминания об осаде Акры в хрониках, известных как Zubdat al-Fikra fi Tarikh al-Hijra. Он вспоминает, как во время заключительного этапа осады Акры одна из башен крестоносцев была сильно повреждена мангонелями , которые сделали разрыв между башней и главной стеной. Но эта брешь была защищена арбалетчиками врага, так что мамелюки не могли начать заваливать ров, чтобы добраться до пролома. Ночью Бейбарс использовал щиты, обшитые войлоком изнутри, которые он описывает, как «имеющие форму длинного белого облака», которые были вертикально подняты с помощью системы мачт и канатов, подобно оснастке корабля. Укрываясь за этим экраном, Бейбарс и его люди засыпали ров, создав переход, который армия султана использовала для штурма города . Но войска госпитальеров и тамплиеров ставят в пролом «кошку», организовывают контратаку, и отбивают противника.

Король Генрих и его брат, коннетабль Амори отзывают свои войска, грузятся на корабли и покидают город. Уход войск Генриха Кипрского фактически оставил центральную часть внешних стен без защиты , и 16 мая войска мамлюков под прикрытием щитов продвигаются вперёд. В это время киприоты, венецианцы, пизанцы, а также местные жители грузятся на корабли.

И госпитальеры с левого крыла неоднократно (не менее трёх раз) выбивают атакующих из покинутого защитниками центрального сектора, и строят баррикады. Но мамлюки , пользуясь численным преимуществом и не считаясь с потерями возвращаются обратно, и в конце концов, уничтожают стены и башни, делая пролом длиной в 60 локтей. После того, как стены и башни разрушены, султан назначает генеральный штурм на утро 18 мая.

Штурм 18-20 мая

Атака началась с рассветом по всему центральному сектору. Оставшиеся в городе королевские отряды отошли к сектору госпитальеров и тамплиеров, те попытались отбить захваченные стены, но безуспешно. В это же самое время при попытке собрать защитников в контратаку был смертельно ранен Гильом де Боже.

«Магистра ордена Храма случайно настигла стрела, когда магистр поднимал свою левую руку, и на ней не было щита, только дротик в правой руке, и стрела сия ударила ему подмышку, и тростник вошел в его тело».

Магистр вооружился наспех и носил только легкие латы, соединения которых не закрывали хорошо боков. И когда он почуял, что ранен смертельно, он стал уходить, а подумали, что он уходит добровольно, чтобы спасти себя и своё знамя <…> и побежали перед ним, и тогда вся его свита последовала за ним. И поскольку он отходил, добрых двадцать крестоносцев с Долины Сполето подошли к нему и сказали: «Ах, Бога ради, сир, не уходите, ибо город скоро будет потерян». И он ответил им громко, чтобы каждый слыхал: «Сеньоры, я не могу, ибо я мертв, видите удар». И тогда мы увидели погруженную в его тело стрелу. И при этих словах он бросил дротик на землю, поник головой и стал падать с лошади, но его свита спрыгнула на землю со своих коней и поддержала его, и сняла с коня, и положила на брошенный щит, который они там нашли и который был очень большой и длинный. Слуги пронесли его в город по мостику, через водяные рвы и потайной ход, что вели во дворец Марии Антиохийской. Здесь они сняли с него доспехи, разрезав ремни лат на плечах, затем завернули его в одеяло и отнесли на берег. Так как море оставалось бурным, и ни одна лодка не могла пристать, свита перенесла магистра в орденскую резиденцию, протащив носилки через пролом в стене.

И целый день он лежал в Храме, не разговаривая <…>, за исключением одного слова, когда он услышал шум людей, бежавших от смерти, и спросил, что это; и ему сказали, что люди сражаются; и приказал, чтобы их оставили в покое, и с тех пор не разговаривал и отдал Богу душу. И был похоронен перед своим алтарем, то есть престолом, где пели мессу. И благоволил ему Бог, ибо от его смерти был великий ущерб" .

Часть госпитальеров отплыли на Кипр, увозя своего тяжело раненого Великого Магистра. Вот что писал Великий магистр госпитальеров, Жан де Вильер с Кипра Гийому де Вилларе, приору Сен-Жиль:

«Они [мусульмане] рано утром прорвались в город со всех сторон большими силами. Мы с конвентом защищали ворота Святого Антония, где было несчетное число сарацин. Тем не менее, мы трижды отбивали их, до места, которое обычно называют „Проклятым“. Как в этом, так и в прочих сражениях, братья нашего ордена бились, защищая город, и его жителей и страну, но, мало-помалу мы потеряли всех братьев нашего ордена, которые удостоены всяческих похвал, которые стояли за Святую Церковь, и встретили свой последний час. Среди них пал и наш дорогой друг, брат маршал Метью де Клермон. Он был благородным рыцарем, отважным и опытным воином. Да примет Господь его душу! В тот же самый день я получил удар копьем между плеч, который чуть не стал смертельным, что делает для меня весьма трудным писание сего письма. Между тем, огромная толпа сарацин ворвалась в город со всех сторон, по суше и по морю, продвигаясь вдоль стен, которые были повсюду пробиты и разрушены, пока не добрались до наших укрытий. Наши сержаны, слуги, наемники и крестоносцы и все остальные оказались в безнадежном положении, и бежали к кораблям, бросая оружие и доспехи. Мы и наши братья, огромное число которых было смертельно или тяжело ранено, защищали их столько, сколько могли, Бог свидетель! И так как некоторые из нас притворялись полумертвыми и лежали в обмороке перед врагами, мои сержаны и наши слуги вынесли оттуда меня, смертельно раненого, и других братьев, подвергая себя огромной опасности. Вот так я и некоторые из братьев спаслись по воле Бога, большинство из них ранено и побито без всякой надежды на исцеление, и мы прибыли на остров Кипр. В день, когда написано это письмо мы все еще находимся здесь, с большой печалью в сердце, плененные ошеломительным горем» .

Тем не менее, уцелевшие тамплиеры и госпитальеры отбили штурм у башни св. Антония. Вторым очагом обороны остался правый фланг «королевского сектора», который возглавил представитель короля Англии Отто де Грандисон.

В городе началась паника, жители бросились в гавань, чтобы сесть на корабли, но на море начался шторм. Тамплиер Рожер де Флор смог завладеть одним из кораблей, и попытался воспользоваться ситуацией, чтобы заработать деньги, которые он вымогал со знатных дам в обмен на их спасение. Патриарх Иерусалимский, престарелый Николай, пытался достичь кораблей на рейде, но погрузил на свою лодку столько беженцев, что лодка утонула, а вместе с ней погиб и он сам.

В это же самое время, судя по всему, покинули свои позиции и начали эвакуацию венецианцы, пизанцы и городское ополчение. К вечеру уцелевшие защитники города, те, кто не спасался бегством, а также те, кто из-за шторма не смог отплыть и вернулся обратно, собрались в резиденции тамплиеров, и приняли решение сражаться до конца, избрав своим предводителем маршала тамплиеров Пьера де Севри.

Оборона в крепости тамплиеров

В течение двух дней и ночей внутри города царила полная неразбериха. Связь ставки султана с войсками была потеряна и прорвавшиеся в город отряды, вероятно, занялись грабежами, что дало возможность тем, кто принял решение защищать город до конца, перегруппироваться. Все хронисты в один голос отмечают, что пленных было очень мало. Трудно сказать, успели ли беженцы добраться до галер, но очевидно, что множество гражданских лиц и защитников утонуло в море.

До 20 мая все защитники города, блокированные ранее в своих резиденциях, сконцентрировались в крепости тамплиеров. Предводителем был избран маршал ордена Храма Пьер де Севри. Мамлюки на протяжении недели предпринимали попытки взять штурмом Тампль, но безуспешно. За этот период защитники, пользуясь тем, что они имеют выход к морю, эвакуировали гражданское население, а также казну ордена.

28 мая султан предложил тамплиерам почётные условия капитуляции - выход в гавань с оружием в руках. В этот же день условия были приняты защитниками. В гавань вошли галеры, гражданское население города в сопровождении рыцарей покинуло Тампль. Знаком капитуляции служило вывешенное над башней знамя ислама. Но один из эмиров, который рыскал по городу в поисках поживы, увидев флаг, решил, что крепость взята, и напал на беженцев. Защитники применили в ответ оружие и снова заперлись в крепости. 29 мая де Севри с двумя тамплиерами отправился на переговоры к султану. Но Аль-Ашраф счёл крестоносцев нарушителями клятвы, отказался выслушать парламентёров, и приказал их обезглавить.

Оставшиеся в живых защитники забаррикадировались в Магистерской башне. Сапёры в течение суток подрыли её фундамент, 30 мая башня рухнула, мамлюки ворвались внутрь, и добили тех, кто уцелел под обломками.

Около 1340 г. Людольф Садхеймский, немецкий священник, писал, что совершая паломничество в Святую землю , он натолкнулся на двух старых людей, живущих на побережье Мёртвого моря . Он заговорил с ними и выяснил, что они бывшие тамплиеры, захваченные в плен при падении Акры в 1291 г., которые с тех пор жили в горах, оторванные от христианского мира. Они были женаты, имели детей, и уцелели, находясь на службе у султана. Они даже не догадывались о том, что орден Храма был распущен в 1312 году и Великий магистр был сожжён как отказавшийся от покаяния еретик. Эти люди были из Бургундии и Тулузы , они были репатриированы в течение года вместе с семьями. Для того чтобы не допустить скандала, они были с уважением приняты папой, оставлены у него при дворе и там провели остаток жизни.

Примечания

Литература

1. Delaville le Roulx, Joseph, ed. Cartulaire general de l’ordre des Hospitaliers, no. 4157; translated by Edwin James King, The Knights Hospitallers in the Holy Land (London, 1931), pp. 301–2: amended by H. J. Nicholson.
2. Israel Ministry of Foreign Affairs. Akko: The Maritime Capital of the Crusader Kingdom// The State of Israel, 2004. (по ист. http://www.jewishvirtuallibrary.org)
3. Marshall Christopher. Warfare in the Lathin east 1192-1291// Cambrige University press, 1992.
4. McGlynn, Sean. The Myths of Medieval Warfare// History Today v.44, 1994.
5. Nicolle David. Bloody Sunset of the Crusader states. Acre 1291// Osprey Publishing Limited, 2005.
6. Nicolle David. Medieval Siege Weapons (2), Bisantium, the Islamic World & India AD 476-1526// Osprey Publishing Limited, 2003.
7. Nicolle, David. Medieval Warfare Sourcebook. Volume I. Warfare in Western Chrisendom// Arms and Armour Press, 1995.
8. Paul E. Chevedden, Les Eigenbrod, Vernard Foley and Werner Soedel. The Trebuchet (Recent reconstructions and computer simulations reveal the operating principles of the most powerful weapon of its time)// Scientific American, Inc., 2002.
9. Sir Otto de Grandison. Transactions of the royal historical society.
10. Wise Terence. The Knigts of Christ// Osprey Publishing Limited, 1984.
11. Wolff, R. L, Hazard, H. W., ed. The History of Crusades, vol.2, The later Crusades, 1189-1311// University of Wisconsin Press, 1969.
12. Заборов М. А. Введение в историографию крестовых походов, М.: Наука. 1966. (по ист. http://www.militera.lib.ru/h/zaborov/index.html)
13. Милованов В. Арбалеты, ВИЖ «Para bellum» № 25(2005), 2005.
14. Куглер Б. История Крестовых походов, Ростов-на-Дону, 1995.
15. Лависс Э., Рамбо А. ред. Эпоха крестовых походов, ООО «Издательство Полигон», 1999.
16. Мелвиль М. История ордена тамплиеров, СПб., 2003.
17. Райли-Смит Дж. ред., История Крестовых походов. М., 1998.
18. Рид П. П. Тамплиеры. М., 2005.
19. Уваров Д. Средневековые метательные машины западной Евразии (программная монография) (по ист. http://www.xlegio.ru/artilery/diu/medieval_artillery1.htm).
20. Фока Иоанн. Иоанна Фоки сказание вкратце о городах и странах от Антиохии до Иерусалима, также Сирии, Финикии и о святых местах Палестины конца XII века. Православный палестинский сборник. Вып. 23., СПб., 1889.

В 1277-1281 годах мусульмане были заняты своими внутренними распрями и войной с монголами.
В это время новый крестовый поход мог бы иметь успех, но Европа не делала больше попыток помочь сирийским христианам. В Иерусалимском государстве в это время шла борьба за правление.

В 1286 году сын Гуго, король Генрих II, изгнал сицилийцев из Акры и объединил в своих руках престолы двух государств. На протяжении последующих лет султан Килавун был занят походами против монголов и подписал с 1281 до 1283 года целый ряд договоров с рыцарскими орденами и перемирие на десять лет, десять месяцев и десять дней.

Кто первым нарушил договор, неизвестно, но в апреле 1285 года султан подошел к крепости Мараба. Крепость была оставлена христианами и разрушена общими силами христианских и мусульманских рабочих. Снова был подписан мир, но затем султан захватил крепости Лаодикею и Триполис.

Перемирие на востоке и новая война

Папа Николай IV с глубоким прискорбием принял известие о новом несчастье, постигшем Святую землю, и почувствовал приближе ние конца христианства в Сирии.
Он послал небольшой флот в Акру, но корабли были недостаточно вооружены и обучены и в короткий срок большинство из них вернулось обратно в Италию.

Еще хуже дело обстояло с призывами к новому крестовому походу. Генуэзцы, сражавшиеся на стенах Триполиса, из-за торговых выгод заключили дружественный договор с Египтом.
Одновременно с этим короли Арагонcкого дома, враги римской курии и неаполитанской Анжуйской династии, Альфонс III Арагонский и его братЯков Сицилийский заключили оборонительный и наступательный союз с султаном Килавуном.
При этих обстоятельствах мусульмане не замедлили предпринять на падение на остатки Иерусалимского государства.
Правда, летом 1289 года султан дал двухлетнее перемирие королю Генриху II Кипрскому и Иерусалимскому, но христиане сами позаботились о том, чтобы быть изгнанными с сирийского берега еще до истечения этого срока.

Воины Кипрского гарнизона или наемники папы Николая произвели грубые насилия в соседней магометанской области и нарушили мир.
В результате этою Килавун с полным правом объявил христианам войну. Акра была в те времена одним из красивейших и цветущих городов. Самая оживленная торговля собирала здесь драгоценности половины мира. Известие о воинственных намерениях султана Килавуна испугало жителей Акры.
Но после прекрасной речи патриарха Николая Иерусалимского граждане и наемные слуги единодушно решили до последней капли крови защищать «великолепный город Аккон, ворота к Святым местам обетованной земли» .

В Европу была направлена просьба о помощи. Духовные рыцарские ордена получили подкрепление с Запада: пришли на помощь несколько военных отрядов из соседних приморских городов и из Кипра.
Вместе с небольшими отрядами, которые уже многие годы содержались в Святой Земле королями Франции и Англии, они составили в конце концов военную силу в 20 тысяч человек.
По своей численности это войско было в состоянии долго защищать сильную крепость, и в начале войско было исполнено величайшей отваги.
Но, к сожалению, защитники Акры испытывали крайний недостаток в единодушии, послушании и дисциплине. У христиан не было настоящего предводителя, потому что юный король Генрих II Кипрский не пользовался должным авторитетом и до конца осады Акры пребывал на Кипре.

Был составлен план сражения, но тамплиеры, госпитальеры, пизанцы и венецианцы, рыцари Сирии и Кипра, Англии и Франции делали только то, что было нужно для их собственной пользы.
Даже солдаты занимались самоуправством. Султан Килавун, напротив, готовился к войне со всей тщательностью. Он собрал всех своих законников и объяснил, что христиане нарушили мир и поэтому война с ними составляет священную обязанность для мусульман.

Штурм и падение Акры

Осенью 1290 года султан двинулся в путь, но по дороге заболел и умер 19 ноября 1290 года.
Однако эта смерть не принесла никакого облегчения христианам. Сын и преемник Килавуна Альмелик Азашраф отличался свирепым нравом и с усердием продолжил дело, начатое его отцом.

В марте 1291 года авангард мусульманских войск прибыл на поле под Акру. В начале апреля явился и султан с огромным войском. В нем насчитывалось 92 осадные машины. Бой начался мелкими и крупными сражениями в открытом поле перед воротами города.
Христиане отличались смелыми вылазками, твердостью и отвагой. При этом тамплиеры, отмечая превосходство неприятеля и отсутствие помощи с запада, пытались побудить Азашрафа к перемирию. Но переговоры не удались.

4 мая к осажденным прибыл король Генрих и небольшой кипрский вспомогательный отряд. С 5 мая мусульмане начали одновременный штурм Акры в нескольких местах, используя подкопы, нападения и обстрелы города.
Бой длился несколько дней, исчерпывая силы обороняющихся. Многие зажиточные граждане покинули Акру с женами, детьми и сокровищами и бежали на Кипр. А в ночь с 15 на 16 мая на Кипр вернулся и король Генрих со своими войсками и тремя тысячами беглецов, присоединившимися к нему.
Оставшийся в крепости гарнизон насчитывал от 12 тысяч до 13 тысяч человек.

16 мая мусульмане вновь пошли на штурм. Часть стены была разрушена, и победный крик мусульман уже раздавался по улицам наполовину завоеванного города. Но христиане собрали все свои силы, и, благодаря особенной храбрости госпитальеров вытеснили ворвавшихся из города и замкнули бреши временной стеной из камней и всяческих орудий.
Несмотря на это, падения крепости уже невозможно было избежать.
Крестоносцы знали об этом и 17 мая обсуждали возможность всеобщего отступления на Кипр. Но кораблей не хватало и было принято решение — вместе дожидаться конца.

Перед последним боем христиане молились и причащались. 18 мая, воодушевленные религиозными призывами, мусульмане двинулись на штурм.

Осажденные неоднократно отбивали их приступ, но в конце концов бреши были разобраны, ворота сломаны и мусульмане ворвались в город. Они убивали мужчин и забирали в плен женщин и детей.
Только немногим удалось бежать в гавань и сесть на корабли. Но и из них мало кто спасся, так как на море началась сильная буря, и переполненные суда стали тонуть.

Несколько тысяч христиан бежали в крепкий замок тамплиеров, который расположен был на западе города у моря. Целые дни здесь продолжались переговоры и битвы.
Некоторые из осажденных спаслись бегством к морю, остальные погибли от меча свирепого противника. Мусульмане ликовали хоть и о поздней, но полной мести за убиение Саладинова гарнизона в Акре, которое некогда совершил Ричард Львиное Сердце.
Затем город был сожжен и сровнен с землей. Падение этой большой крепости означало конец сирийского христианства.

К югу от Акры еще оставались значительные укрепления тамплиеров, но продолжать войну было уже невозможно. Получив известие о победе мусульман, христиане бежали. И через несколько недель после страшного 18 мая сирийской берег был совсем покинут европейцами.

Христиане тяжело переживали падение Акры. Папа Николай IV взывал к новым крестовым походам, но войска собрать не удалось.
Только несколько богатых генуэзцев вооружили в 1301 году небольшой флот. Они были исполнены благочестивых мечтаний, но окончили грабежом христианских местностей и преследованием евреев.

Остались без всякого действия и крестовые проповеди, и военные планы, и Европа с этих пор ограничивала свое стремление поклониться Святому Гробу лишь паломничеством, как и в века, предшествовавшие крестовым походам.

Источник — Нет сведений
Выложил — Мэлфис К.

Ричард наблюдал за хаосом сражения с вершины холма близ Акры. Как только король Англии полностью выздоровел, он не стал терять время даром и сосредоточил силы объединенных отрядов крестоносцев и местной армии франков для решительного нападения на крепость безбожников. Всесторонне обсудив с полководцами Конрада их неудачные попытки осады крепости, Ричард спросил совета у Уильяма и своего давнего союзника, французского короля Филиппа Августа. Выработанная в итоге стратегия была одновременно дерзкой и новой - именно такая, скорее всего, и должна была застать самодовольных сарацин врасплох.

Пока стратегия срабатывала. Ричард приказал приготовить ряд специальных осадных орудий. Несмотря на протесты Конрада, утверждавшего, что традиционные осадные башни оказались бесполезными против укрепленных стен Акры, Ричард сосредоточился на сооружении различных зубчатых стен с бойницами. Сами по себе эти осадные орудия не могли нанести значительных повреждений городским оборонительным постройкам, но Ричард надеялся, что все вместе они окажут фатальное воздействие.

Перво-наперво король позаботился о создании массивных пращей из необработанных сшитых шкур. Эти пращи назывались баллистами. Баллисту используют, чтобы забросать надежно укрепленные городские ворота камнями в человеческий рост. Такие огромные валуны его воины обнаружили в горах, служивших условной границей между лагерем франков и мусульманской армией. Отряд из тридцати-сорока человек трудился круглосуточно, погружая громадные камни на деревянные повозки и доставляя их по крутым склонам к ожидающим внизу метательным машинам.

Пока одни крестоносцы забрасывали городские ворота камнями, другие по приказу Ричарда рыли сразу несколько траншей, которые вели к укрепленным стенам Акры. Предыдущие попытки подкопать городские стены провалились из-за града стрел, постоянно сыпавшегося на головы франков, которые пытались подступиться к городу поближе. Поэтому Ричард Львиное Сердце приказал вырыть ров вокруг лагеря франков. Впереди этот ров имел укрепленную стену и был окружен круглыми каменными башенками, призванными отразить любой метательный снаряд, выпущенный арабскими солдатами, спрятавшимися в городских стенах. Используя ров как прикрытие, солдаты Ричарда начали рыть длинную канаву, ежедневно приближающуюся к Акре. Когда горящими стрелами не удалось остановить медленно продвигавшихся противников, сарацины были вынуждены применить секретное оружие. На пятый день осады они выпустили в сторону копателей рва ужасающий шар греческого огня. Длинные языки пламени, похожие на дыхание разгневанного дракона, вырвались из труб, размещенных наверху защитных башен Акры. Зелень вокруг прибрежного города была выжжена дотла, а ряды оливковых деревьев превратились в дымящуюся золу. Но ров пережил нападение и стал даже ближе к своей цели, словно вялый, апатичный паук, знающий, что жертва уже увязла в его паутине и никуда не сбежит.

Ричард был рад тому, что предвидел наличие у сарацин греческого огня и воспользовался против него своими оборонительными укреплениями. Его собственные запасы удивительного византийского огня были ограничены, и Ричард решил воспользоваться ими лишь против неприступных стен. Но для его стратегов известие о том, что враг имеет в своем арсенале, по-видимому, большие запасы горючего вещества, оказалось решающим: захватить город и его боеприпасы стало еще более важной задачей. Ричард надеялся, что после сражения уцелеет значительная часть боеприпасов и он сможет использовать их в грядущих решающих битвах, когда крестоносцы проникнут в самое сердце Святой земли.

И эти планы все больше и больше походили на неизбежную действительность, а не на оптимистические иллюзии воина. Кроме того, что мусульманская оборона отражала обстрел из пращей и не знала покоя от опасности, которую представляли собой подбирающиеся к стенам землекопы, она еще отвлекалась на беспрестанные попытки солдат Ричарда взобраться на городские стены. Используя всю доступную технику, франки окружили каменную преграду со всех сторон. Наряду с деревянными башнями в ходу были и раздвижные лестницы. Самые храбрые солдаты даже попытались взобраться на крепостные валы при помощи веревок, хотя таким образом они подставляли себя прямо под стрелы или сброшенные сверху копья сарацин.

Объединенными усилиями Ричард достиг именно того, на что рассчитывал: он сбивал с толку и изматывал противника. И хотя арабские воины относительно легко справлялись с каждой из этих осадных тактик, непрекращающиеся атаки с использованием таких разнообразных и непредсказуемых угроз стали отражаться на их боевом духе.

К началу второй недели осады землекопы почти вплотную (осталось всего пятьдесят шагов) подошли к стенам Акры, и сарацины поняли: у них не осталось выбора, кроме как выпустить в долину несколько сотен своих воинов. Они резко распахнули ворота, надеясь, что их солдаты уничтожат землекопов прежде, чем те достигнут своей цели. Однако Ричард предвидел эту атаку и заранее приказал пяти сотням своих солдат спрятаться внутри рва. Атакующих мусульман встретил град арбалетных стрел из недр самой земли. Многие погибли, даже не успев разглядеть убийц.

Когда армия мусульман сошлась с крестоносцами врукопашную, Ричард послал в долину Уильяма со своими лучшими рыцарями. Последующий лязг меча о ятаган сладкой музыкой звучал в ушах короля. Он уже начал уставать от медленного методичного подхода, являющегося залогом успешной осады, и почувствовал, как забурлила кровь при виде храбрых рыцарей, которые сошлись в близком бою с язычниками.

И сейчас Ричард стоял на холме, наблюдая за своим неминуемым триумфом. Первоначально перестрелки закончились вничью, но король понял, что ход сражения с минуты на минуту изменится. Несмотря на постоянные атаки сарацин на хорошо защищенный ров, землекопы наконец оказались у самой стены и продолжали неуклонно вгрызаться в ее основание. Уже вот-вот подкоп должен стать достаточно глубоким, чтобы обнажилось уязвимое основание стены, в котором землекопы проделают дыру.

Мусульмане, разумеется, тоже это понимали и предприняли самую решительную атаку за весь двухнедельный бой. На востоке, из-за городских стен и мусульманского палаточного лагеря, появилась армия, состоящая из трех тысяч облаченных в доспехи сарацин во главе с шестьюстами всадниками. Эта огромная армия, которая за последние несколько дней получала постоянное подкрепление из Иерусалима, налетела на равнину в окрестностях Акры подобно целой лавине крыс, с жадностью бросившихся к беззащитной туше. Вел эту армию племянник Саладина Таки-ад-дин - один из тех язычников, которые помогли Уильяму в его постыдной, но такой необходимой миссии по спасению жизни Ричарда. Король передал через герольда, что он, принимая во внимание благородство Таки-ад-дина в спасении его жизни, дарует его воинам жизнь, если они сдадутся добровольно. Бледный гонец вернулся с посланием Ричарда, пришпиленным кинжалом к его руке.

Сейчас Ричард наблюдал за Таки-ад-дином со своего командного пункта на холмах Акры. Юнец в малиновой чалме был явно отважен, если не безрассуден, поскольку решил лично принимать участие в битве. И Ричард прекрасно его понимал. Король и сам шел в бой, когда требовалось поднять боевой дух воинов. Люди, как он уразумел, гораздо охотнее готовы за тебя умереть, если ты готов умереть за них. И присутствие Таки-ад-дина, несомненно, возымело влияние на мусульманских солдат. Он, не раздумывая, бросился в самую гущу пехоты Ричарда, рубя головы одним ударом своей кривой сабли.

Этот облаченный в красное воин, неутомимый и отважный, похоже, вызывал панику везде, где бы ни появлялся на своем сером жеребце. В сторону Таки-ад-дина был выпущен целый рой арбалетных стрел, но его, по-видимому, оберегала невидимая сила. Казалось, он не замечал ни стрел, ни копий, летящих в него со всех сторон. Ричард подумал, что очевидная непобедимость Таки-ад-дина подогревала отвагу мусульман и вызывала трусость у крестоносцев. Король прекрасно знал, что легенды живучее фактов, поэтому сегодня не мог позволить легенде о племяннике Саладина разрастись еще больше.

Как раз в тот момент, когда Ричард пристегивал кожаным ремнем ножны с мечом, подъехал Уильям с раскрасневшимся в пылу битвы лицом, покрытым копотью от нависшего, словно густой туман, дыма.

Твои рыцари готовы? - спросил король, не поднимая глаз и надевая кольчугу и шлем.

Уильям, взглянув на короля, потянул ремни на своем блестящем нагруднике - рыцарь явно понимал намерения монарха.

Они ждали этого мгновения всю свою жизнь.

Вскоре на холме показался Конрад. Он ехал на своей ухоженной, лощеной лошади, которая, как догадывался Ричард, никогда не ступала на поле битвы. Король решил не обращать внимания на самодовольного маркграфа, продолжавшего упорствовать и цепляться за свой мнимый королевский сан.

Как только Акра падет, у нас появится надежная база, чтобы одержать безоговорочную победу в этой кампании, - сказал Ричард Уильяму, который тоже решил игнорировать присутствие маркграфа де Монферрата.

Это будет непросто, - прошипел Конрад. - Не стоит недооценивать сопротивление сарацин.

Ричард, заставив себя сдержаться, только вздохнул. Как бы там ни было, Конрад все еще имел в своем распоряжении армию верных франков, составлявших почти половину объединенных сил крестоносцев. Больше всего Ричарду хотелось прямо здесь и сейчас воткнуть меч в сердце надоедливого претендента на трон, но он не желал потом заботиться об урегулировании последствий. По крайней мере, не теперь.

Ты всегда настроен на поражение, Конрад, - презрительно бросил Ричард. - Сядь и смотри, как ведет бой наследник Анжуйского дома.

Ричард бросился к своему жеребцу, одним молниеносным движением вскочил в седло и кивнул Уильяму. Рыцарь поднес к губам трубу и издал оглушительный звук, который, несмотря на ужасный грохот бушующего внизу сражения, эхом разнесся по горам. Он пролетел над окровавленной равниной и проник в самое сердце храбрых воинов - они поняли, что скоро их король будет среди них.

Звуку трубы вторил цокот копыт пятисот лошадей, на которых лучшие рыцари Уильяма проскакали по ущелью и обрушились прямо на мусульманские орды.

Развернувшееся зрелище повергало в трепет. Закованные в сталь жеребцы, словно наводнение, бросились в самую гущу битвы, топча все и вся на своем пути, независимо от того, друг он или враг. Эти рыцари сосредоточились на одной-единственной цели: дать отпор легендарным всадникам Таки-ад-дина и разбить, втоптать их в грязь на глазах у обеих армий. Они неустанно пробивались через тела и оружие, и это продвижение сеяло ужас и панику и быстро привлекло внимание увенчанных чалмой противников. Две кавалерии схлестнулись в самом центре поля боя, подняв песчаную бурю смерти и предсмертной агонии.

Пока Ричард с гордостью наблюдал за разворачивающейся внизу резней, Конрад только кричал от возмущения.

Это наши лучшие рыцари, а ты послал их на смерть, словно простых пехотинцев! - Его пронзительный визг грозил перерасти в истерику. - Если их убьют, мы понесем невосполнимые потери, которые будут означать конец этой кампании.

Ричарду, рука которого уже лежала на рукояти меча, понадобилась вся выдержка, чтобы сдержаться и не убить трусливого Конрада.

Не стоит недооценивать моих воинов, - сквозь зубы процедил Ричард, не дав закончить Конраду предложение.

Вскоре Ричард стал свидетелем того, что уже давно ожидал. У основания городских стен, в том месте, где землекопы отважно продолжали свою работу, раздался оглушительный взрыв. Они явно достигли стены и воспользовались ограниченными запасами греческого огня, имевшимися у них, чтобы снести стену у основания. И план сработал! Часть стены задрожала и обвалилась, посылая лучников сарацин, сидящих в бойницах, на верную смерть от падения с огромной высоты. Тяжелые камни, словно гигантские капли, стали падать на дерущихся, погребая под собой как безбожников, так и воинов Ричарда. Но потери были оправданы. Когда дым рассеялся, а пыль от рухнувшей стены улеглась, Ричард увидел, как его отряд сквозь брешь в стене входит в город.

Ричард мог бы остаться и наблюдать издалека за теперь уже неизбежной победой, но король почувствовал бурление крови, вызванное жаждой завоеваний. Несмотря на расстояние, он по-прежнему не выпускал из своего поля зрения облаченного в красное воина - Таки-ад-дина, отчаянно защищавшего павший город и не желавшего отступать. Ричарда не могла не восхитить отвага язычника.

Довольный король повернулся к Уильяму, который с каменным лицом наблюдал за опустошением внизу, не выказывая ни ликования, ни печали. Однажды Уильям сказал королю: «Война - это долг, а не увлечение». Ричард прекрасно знал, что Уильям вот уже несколько дней храбро сражается на передовой. Король не стал рисковать понапрасну его жизнью, понимая, что победа уже не за горами. Но он чувствовал, что обязан предоставить рыцарю выбор.

Ты готов умереть во имя Господа Бога? - спросил он рыцаря.

Готов, - совершенно невозмутимо ответил Уильям.

Тогда в бой! Давай покажем сарацинам, на что способны короли.

Конрад в изумлении наблюдал за двумя полководцами, пришпорившими лошадей и помчавшимися с горы, прочь от безопасного укрытия командного штаба, прямо в самую гущу сражения.

Вы куда? - в испуге выкрикнул Конрад. - Это настоящее безумие!

Это и впрямь было безумием, но Ричард любил такие мгновения. Он несся на безбожников подобно ястребу, устремившемуся к добыче. Его сияющий меч тут же обагрился кровью увенчанных чалмой врагов. Схватиться в рукопашной - вот это война настоящая. Люди сражались храбро, сойдясь с противником лицом к лицу. Топоры, копья, кинжалы - все шло в ход, а самые яростные воины, оставшись полностью безоружными, с налитыми кровью глазами продолжали атаковать врага голыми руками. Примитивное и восхитительное зрелище, в котором Ричард чувствовал себя намного лучше, чем когда бы то ни было на уютном, теплом троне. Он ликовал, находясь в самом центре урагана из ненависти, крови и огня.

Король взмахнул мечом и почувствовал, как лезвие рассекает металл и плоть. Меч разрубил шейные сухожилия смуглого врага и рассек ему трахею. Ричард заметил ужас в глазах противника прежде, чем голова последнего отделилась от тела и исчезла под лошадиными копытами. Кровь фонтаном брызнула из обрубка - все, что осталось у араба от шеи. Ричарда с головы до ног окатило мерзким гноем и кровью, хлынувшими из человеческого нутра. Капли крови воина-неудачника попали Ричарду в рот, и он с ужасным криком стал отплевываться. Арабские солдаты заметили короля - в запекшейся крови и кишках, с убийственным, безумным огнем в глазах - и попытались уклониться от его атаки. Бесполезно. Ричард, охваченный жаждой крови, превратился в смертельный ураган.

Он хотел найти Таки-ад-дина и встретиться с мусульманским военачальником в открытом поединке, но сотни людей и лошадей, сошедшихся в схватке, мешали разглядеть облаченного в красное воина. Впрочем, неважно. Ричарда утешало то, что жертвами королевского гнева сегодня пало множество безбожников, пусть и менее знатных.

Внезапно Ричард услышал, как над сражающимися массами пролетел крик на арабском языке. Ему не нужен был переводчик, чтобы понять: это призыв к отступлению. Мусульмане осознали, что Акра потеряна; они не видели смысла в том, чтобы жертвовать людьми, продолжая защищать город, в который уже вошли прорвавшиеся через брешь в стене воины Ричарда. Король срубил еще несколько голов и отсек несколько конечностей у язычников, когда вся армия Таки-ад-дина развернулась и стала взбираться на западные склоны, с которых они ранее спустились.

Ричард видел рыцарей Уильяма, преследовавших отступающих, но, несмотря на свое нежелание прекращать бойню, вынужден был учитывать развитие ситуации. Ему нужно было позаботиться о том, чтобы сосредоточить все силы на подчинении Акры и подавлении любого сопротивления внутри городских стен. Поэтому Ричард приказал Уильяму отозвать войска назад, хотя по-прежнему рвался в бой. В последний раз он увидел облаченного в красное Таки-ад-дина, когда тот стоял на холме и с гневом и стыдом взирал на потерянный город. А потом племянник Саладина ускакал.

Ричард повернулся и воззрился на побежденную Акру. Целых полтора года его предшественникам не удавалось выбить мусульманских захватчиков из этого зеленого прибрежного города, являвшегося некогда гордостью христианского мира. А ему удалось завоевать его всего за несколько недель.

Ричард, глядя на плотное облако дыма, поднимающееся из-за теперь уже не являющихся неприступными стен Акры, понимал, что он - избранник судьбы. Исчезли все сомнения (которые в глубине души терзали его самого) в неспособности короля привести свой народ к победе над таким могущественным противником, как Саладин. Ричард Львиное Сердце освободит Иерусалим от султана. Это всего лишь вопрос времени.

Ричард, весь в крови поверженных врагов, повернул коня и поскакал по мертвым телам и конечностям к командному шатру, расположенному на безопасном расстоянии в западных горах. Оттуда он будет руководить сдачей города и там же обсудит со своими военачальниками, что нужно для успешного завоевания и восстановления поврежденной цитадели. Больше его солдатам не нужно ютиться под открытым небом и разочарованно скрежетать зубами, глядя на окружающих их мусульманских захватчиков. С падением Акры Ричард получил новую базу с большими запасами провизии и оружия, а также возможность превратить оборонительный крестовый поход в завоевательную войну, которую они развяжут в самом сердце Святой земли. С самим Саладином.

Когда Ричард подъехал к командному шатру, где его аплодисментами и приветственными криками уже встречали полководцы и верный король Филипп Август, он заметил бледное лицо Конрада, недоверчиво взирающего на поверженный город.

Позволь пожаловать тебе, маркграф де Монферрат, Акру, - произнес Ричард, даже не пытаясь скрыть насмешку в голосе. - Первое владение в новом Иерусалимском королевстве.

Разумеется, он не стал уточнять, кто станет правителем этого отвоеванного королевства.

«Султан султанов, царь царей, повелитель повелителей… могущественный, грозный, каратель мятежников, победитель франков, и татар, и армян, вырывающий крепости из рук неверных… вам, магистру, благородному магистру ордена Храма, истинному и мудрому, привет и наша добрая воля. Поскольку вы - настоящий муж, мы посылаем вам послания о нашей воле и доводим до вас, что мы идем на ваши отряды, чтобы возместить нанесенный нам ущерб, отчего мы не желаем, чтобы власти Акры посылали нам ни письма, ни подарки, ибо мы их больше не примем» - это выдержка из послания султана Халила Великому Магистру ордена Тамплиеров Гильому де Боже.

В бессильном отчаянии отцы города все же не нашли ничего лучше, как направить к своему противнику послов. Разумеется, от подношений он, как и обещал, отказался, а посланцев бросил в темницу…Со стен крепости осажденные видели бескрайнюю равнину вокруг Акры, покрытую шатрами, поставленными веревка к веревке.

Но вероятно, хронисты, которые, к тому же писали свои работы уже в 14 веке, приводят цифры, мало отвечавшие реалиям эпохи. Похоже, что стандартные «сто тысяч» были не посчитанным числом, а просто идиоматической формой, вроде «тьмы» русских летописей. Безусловно, мамелюки превосходили числом армию крестоносцев, но не представляли угрозы большей, чем монголы и были не так многочисленны

Рыцари ордена св. Фомы Акрского - 9 рыцарей и Магистр .

Для обороны города стены были поделены на четыре сектора. Тамплиеры и госпитальеры отвечали за защиту левого фланга - от побережья до ворот, св. Антония, а рыцари «малых орденов» составили сводный эскадрон. Далее располагались войска «сводного отряда» тевтонцев и лазаритов, затем французский контингент вместе с рыцарями ордена св. Фомы, под командованием сенешаля Жака де Гралли, войска кипрского королевства под командованием коннетабля Амори де Лузиньяна. На правом фланге находились венецианцы и «папские наемники», прибывшие в 1290 г. , а за ними пизанцы и городское ополчение .

Осада Акко, 1291

«И шатер султана, который называется „дехлиз“, стоял на высоком пригорке, там, где была красивая башня и сад и виноградники ордена Храма, и каковой „дехлиз“ был весь алый, с открытой к городу Акре дверью; и это было сделано султаном потому, что каждый знает: куда открыта дверь „дехлиза“, этой дорогой должен идти султан…»

Вместе с султаном этой дорогой прошли его воины - по разным оценкам, от 85 тысяч до 600 тысяч человек. Кристофер Маршалл в своем труде «Военное дело на Ближнем востоке 1191-1291 гг.», ссылаясь на хронистов, называет такие цифры:

• 70 000 кавалерии и 15 000 пехоты («Деяния киприотов»).

• 40 000 кавалерии и 200 000 пехоты («Плач о падении Акры»).

• 200 000 кавалерии и «множество» пехоты («Хроника св. Петри»).

• Всего 600 000. (Людольф Садхеймский)

Но вероятно, хронисты, которые, к тому же писали свои работы уже в XIV в., приводят цифры, мало отвечавшие реалиям эпохи. Похоже, что стандартные «сто тысяч» были не посчитанным числом, а просто идиоматической формой, вроде «тьмы» русских летописей. Безусловно, мамелюки превосходили числом армию крестоносцев, но не представляли угрозы большей, чем монголы и были не так многочисленны

Состав армии определить еще труднее, чем ее количество. Непосредственно мамелюки - отборная гвардия султана, представляли собой одно из самых боеспособных войсковых формирований своего времени. Большинство солдат были в детстве куплены на невольничьих рынках и специально обучены военному ремеслу. Совершенные машины для убийства, в которых бесстрастность фанатиков причудливо сочеталась с ярым темпераментом Востока. Численность этой регулярной армии колебалась от 9 до 12 тыс. человек (по некоторым источникам до 24 тыс. чел.), основу которой составляли отряды конницы под командованием 24 беев из среды крупных феодалов. Трудно сказать, какой процент от общего числа мамелюкского войска представляли конные, а какой пехота. Многие исследователи склоняются к мысли, что конницы было большинство. Остальная часть армии представляла собой мобилизованных крестьян и горожан. При своей многочисленности она не имела практически никакого боевого потенциала и использовалась для саперных и подсобных работ.

В «Плаче о погибели Акры» приводится дьявольское число - 666. Столько осадных машин насчитал у врага его автор, доминиканский монах Рикольдо де Монте Кроче. Скорее всего, эта цифра тоже преувеличена. Наиболее вероятной как технически, так и организационно является упоминание про 92 осадные машины - но среди них выделялись четыре гигантских камнемета, каждый из которых имел собственное имя, а потому наводил на оборонявшихся поистине священный ужас. Во время стрельбы одну машину обслуживало не менее четырех человек, крупные машины - около 20 человек.

С точки зрения экономической, даже цифра 100 000 общего числа участников кампании со стороны султаната является завышенной. Окрестные земли были разорены и не позволяли прокормить подобную армию, а доставка продовольствия из Сирии и Египта удорожала экспедицию в несколько раз. Войско состояло из трех составляющих - войско из Хамы, войско из Дамаска и войско из Египта. Армия выдвигалась к Акре с двух сторон, из Каира и Дамаска. Как свидетельствует очевидец, походный строй из Сирии растянулся до Кармила (20 км) а из Египта - до Карубских гор.

Безусловно, весной 1291 года Акра представляла собой одну из самых современных, и самую мощную крепость региона. Она имела отличную фортификацию внешних стен и внутригородскую архитектуру, позволявшую превратить почти все ее кварталы в отдельные, хорошо укрепленные очаги обороны. Внешняя стена опоясывала город со всех сторон и была со стороны моря одинарная, а с суши двойная. Город был разделен большой стеной на две части - непосредственно Акра и бывшее предместье Монмазар. В это время город был полон беженцами из захваченных мусульманами городов, и представлял собой смесь из военного лагеря и крупнейшего торгового порта. Он состоял ис семнадцати обособленных сообществ, каждое из которых представляло фактически отдельную крепость внутри городских стен.

Что касается численности войск, находящихся в городе во время осады, и их состава:

• 700-800 конных и 14 000 пехоты («Деяния киприотов»)

• 900 конных и 18 000 пехоты («Плач о погибели Акры»)

• 1200 рыцарей и всего 30 000 войска (James Auria, «Annales»)

К сожалению, нигде не указано то, что представляет основной интерес для анализа: количество стрелков - лучников и арбалетчиков, а также наличие, число и характер камнеметов. Если обратиться к косвенным источникам, то можно определить число и состав защитников более объективно.

Тамплиеры и госпитальеры, по оценкам специалистов, во второй половине XIII века, вместе имели не более 500 братьев- рыцарей, и в соответствии с общим индексом вооруженных сил орденов, могли выставить войско общей численностью до 5000 боевых единиц.

Тевтонцы имели некоторый контингент в Акре, общую численность братьев немецких орденов после разгрома в Прибалтике, и нового набора в Европе составляла около 2 000 братьев, основная часть которых находилась на севере.

Рыцари ордена св. Фомы Акрского - 9 рыцарей и Магистр.

Лазариты, Рыцари св. Гроба Господня и рыцари ордена Святого Духа, упоминаются как защитники города, но в крайне малом числе.

Для обороны города стены были поделены на четыре сектора. Тамплиеры и госпитальеры отвечали за защиту левого фланга - от побережья до ворот, св. Антония, а рыцари «малых орденов» составили сводный эскадрон. Далее располагались войска «сводного отряда» тевтонцев и лазаритов, затем французский контингент вместе с рыцарями ордена св. Фомы, под командованием сенешаля Жака де Гралли, войска кипрского королевства под командованием коннетабля Амори де Лузиньяна. На правом фланге находились венецианцы и «папские наемники», прибывшие в 1290 г. , а за ними пизанцы и городское ополчение.

Если исходить из того, что ответственность за стены и башни была распределена пропорционально имеющимся в распоряжении силам, то получается, что сектора тамплиеров и госпитальеров составили около 40 %, и прочие (ордена, французы, киприоты, венецианцы, крестоносцы, пизанцы, ополченцы) - 60 %. Этот расчет показывает, что общее число войск было ближе всего к цифре, приведенной в «Деяниях киприотов». Таким образом, к началу осады, избранный городским советом предводителем Гильом де Боже имел под рукой не более 15 000 солдат, из них 650-700 конных рыцарей.

Исследователи давно уже вывели общепринятый для эпохи холодного оружия «норматив» - 1,2 человека на метр стены и в среднем 50 человек на башню. Протяженность двойных стен Акры - около 2 км. На них высились 23 башни. Простой математический подсчет показывает - для защиты башен достаточно полутора тысяч человек. Охрана же 4 тысяч метров стен в три смены требовала около 14 500 воинов. Примерно столько их и было.

Описание боевых действий показывает, что у защитников было много арбалетчиков, но ничего не говорится про городскую артиллерию. Единственно, о чем вскользь упоминается в хрониках, это о применении метательных машин, которые были установлены на кораблях. Город был деблокирован со стороны моря, не имел недостатка в пресной воде, продовольствии, боеприпасах, имел регулярное водное сообщение с остальными уцелевшими крепостями Латинского Востока и островом Кипр. Численность, подготовка, и состав вооружений защитников города были достаточны для его эффективной защиты, и позволяли оборонять стены от многократно превосходящих сил противника. Тем не менее, оборона Акры была сломлена мамелюками всего за двадцать семь дней.

Летописцы прошлого не были бесстрастны - в словах безымянного автора смешались те самые гнев и боль, которые владели защитниками древней цитадели…

«Бесчисленное множество людей всех народов и языков, жаждущих христианской крови, собралось из пустынь Востока и Юга; земля дрожала под их шагами, и воздух дрожал от звука их труб и кимвалов. Солнечные блики от их щитов сверкали на отдаленных холмах, а наконечники их копий светились, как бесчисленные звезды на небе. Когда они шли, их пики напоминали густой лес, вырастающий из земли и покрывающий все вокруг… Они бродили вокруг стен, ища в них слабые места и поломки; одни рычали, как собаки, другие ревели, как львы, прочие мычали и ревели, словно быки, некоторые били в барабаны кривыми палками по своему обычаю, другие метали дротики, швыряли камни, пускали стрелы из арбалетов. Не оставалось никакой надежды спастись, но морской путь был открыт; в гавани стояло множество христианских судов и галер тамплиеров и госпитальеров; все же два великих монашеских и военных ордена сочли неприемлемым отступить на соседний дружественный остров Кипр. Они отказались нарушить даже в последней крайности свой долг, который они поклялись исполнять до последней капли крови. В течение 170 лет их мечи постоянно оберегали Святую землю от нечестивых вторжений мусульман; священная земля Палестины была повсюду полита кровью лучших и храбрейших рыцарей, и, верные своим обетам и своему рыцарскому предназначению, они теперь приготовились похоронить себя в развалинах последней твердыни христианской веры. Гийом де Боже, великий магистр тамплиеров, участник сотен битв, принял командование гарнизоном, который состоял примерно из 120 отборных рыцарей-тамплиеров и госпитальеров и отряда в 500 пеших и 200 конных воинов под командованием короля Кипра. Эти силы были разбиты на четыре подразделения, каждое из которых обороняло свой участок стены; первым из них командовал Гуго де Грандисон, английский рыцарь. Старые и больные, женщины и дети были отправлены морем на христианский остров Кипр, и никого не осталось в обреченном городе, кроме тех, кто был готов сражаться, защищая его, или принять мученичество от рук неверных…»

Осада Акры. 5 апреля - 17 мая

5 апреля султан аль-Ашраф Халиль прибыл из Каира, разместил свою ставку в городском предместье Тал аль-Фукар, и его войска заняли свои позиции. 6 апреля официально начинается осада Акры. Через два дня прибыли и были установлены на позиции камнеметы, которые 11 апреля начали регулярный обстрел стен и башен.

«Одна из машин, которую называли Хавебен, иначе сказать - Гневная, находилась перед постом тамплиеров; а другая машина, метавшая на пост пизанцев, называлась Мансур, то есть Победоносная; следующая, большая, которую я не знаю, как назвать, метала в пост госпитальеров; и четвертая машина метала в большую башню, называемую Проклятая башня, которая стоит на второй стене и которую защищал королевский отряд. В первую ночь они поставили большие щиты, и щиты, сделанные из прутьев, выстроились перед нашими стенами, и на вторую ночь они приблизились еще, итак приближались, покуда не подошли к водяному рву, и за названными щитами были воины, сошедшие со своих лошадей на землю с луками в руках» .

С 11 апреля до 7 мая осада города носит вялотекущий характер со стороны осаждающих. Камнеметы методично обстреливают стены, солдаты пытаются засыпать ров, но их отгоняют от стен арбалетчики. А вот защитники наоборот, постоянно предпринимают активные действия. Тяжелая рыцарская кавалерия очевидно никак не могла быть использована внутри города, и военачальники резонно ищут возможности для ее эффективного применения.

По некоторым источникам, в первую неделю осады тамплиеры организовали крупную вылазку, в результате которой захватили и привели в город 5 000 пленных. Эта информация, которую приводит хронист Ланкрост, отличается от того, что пишет автор «Деяний киприотов», но, тем не менее, из этих цифр можно сделать вывод, что было действительно захвачено много пленных, что в свою очередь означает, что основную часть армии захватчиков составляли необученные ополченцы. Нигде далее о судьбе такого невероятного числа пленных не упоминается.

Гийом де Боже предложил вывезти из города морем десант, и дать бой под стенами крепости в открытом поле. Но характерные для средиземноморья весенние грозы помешали осуществлению этих планов. 13-14 апреля крестоносцы предприняли рейд на правый фланг войска мамелюков, но корабли рассеяла буря, и командиры предпочли более не рисковать.

В ночь с 15 на 16 апреля тамплиерами была организована ночная вылазка на лагерь армии Хама. Она начиналась хорошо, но как утверждает хронист, кони в темноте запутались в растяжках палаток, и заметный результат не был достигнут.

Следующая вылазка была организована госпитальерами в ночь с 18 на 19 апреля против южного фланга, но она также окончилась безуспешно, так как мамелюки были начеку и выставили караулы. После этого было решено прекратить контратаки, так как они не приносят заметных результатов, но приводят к большим потерям.

«И когда настал день, наши люди на совете высказали мнение выйти со всех концов на лошадях и пешими и сжечь деревянное сооружение; таким образом, монсеньор магистр ордена Храма и его люди, и мессир Жан де Грансон и прочие рыцари подошли ночью к Ладрским воротам, и приказал магистр одному провансальцу, который был виконтом Борта в округе Акры, поджечь деревянное сооружение большой машины султана; и они вышли в эту ночь и оказались около деревянного сарая; и тот, кто должен был бросить огонь, испугался и бросил так, что отлетел недалеко и упал на землю и возгорелся на земле. Все сарацины, находившиеся там, всадники и пешие, были убиты; а наши люди, все братья и рыцари, заехали настолько вперед между палатками, что их лошади запутались ногами в веревках шатров и споткнулись, и тогда сарацины их перебили; и таким образом мы потеряли этой ночью восемнадцать всадников, братьев ордена Храма и рыцарей-мирян, но захватили много сарацинских щитов и маленьких, и трубы, и литавры <…>

От луны было светло, как днем, и султан Хамы, охранявший этот сектор фронта, собрал две тысячи всадников, перед которыми небольшому отряду из трехсот воинов, окружавшему магистра ордена Храма, пришлось отступить. Вылазки, которые предлагалось осуществить через другие ворота города, не состоялись, так как сарацины были предупреждены и подготовились к защите.

Другая ночная атака, - на этот раз безлунной ночью, - удалась ничуть не лучше, „сарацины были уведомлены и устроили такое освещение сигнальными огнями, что казалось, у них был день <…> и атаковали столь сильно наших людей стрелами, что казалось, что это дождь <…>“» .

После неудачных вылазок в городе начинается эвакуация.

К концу апреля инженеры султана заканчивают подготовку осадной техники, и четвертого мая начинается массированный обстрел, который продолжается десять дней без перерыва. В этот же день, 4 мая в Акру прибывает король Генрих на 40 судах. Он привозит свои войска - около 100 конных и 3 000 пехоты.

7 мая Генрих отправляет парламентеров к аль-Ашрафу с предложением мира, но тот требует сдачи города, не прекращает бомбардировку и в конце концов, чуть не казнив послов, отвечает категорическим отказом. Восьмого мая в результате бомбардировки разрушен барбикен перед королевской башней, и защитники его оставляют. Аль-Ашраф начинает штурм стен напротив «королевского» сектора. Похоже, что прибытие подкрепления с Кипра только усиливает давление со стороны врага, и вот, на третий день после переговоров, в ситуации наступает кардинальный перелом. В результате подкопов и бомбардировок пали Английская башня, башня графини де Блуа, стены у ворот св. Антония, и стены у башни св. Николая (то есть практически вся часть укреплений, которая находилась во франко-кипрском секторе). 15 мая рухнули внешние стены Королевской башни.

Инженеры мамелюков создали экран, который позволил саперам в ночь с 15 на 16 мая в районе ворот святого Антония (на стыке между сектором госпитальеров и французским сектором) пробить широкий проход. Мамлюкский правитель Керака, Бейбарс аль-Мансури, оставил свои воспоминания об осаде Акры в хрониках. Он вспоминает, как во время заключительного этапа осады Акры одна из башен крестоносцев была сильно повреждена мангонелами, которые сделали разрыв между башней и главной стеной. Но эта брешь была защищена арбалетчиками врага, так что мамелюки не могли начать заваливать ров, чтобы добраться до пролома. Ночью Бейбарс использовал щиты, обшитые войлоком изнутри, которые он описывает, как «имеющие форму длинного белого облака», которые были вертикально подняты с помощью системы мачт и канатов, подобно оснастке корабля. Укрываясь за этим экраном, Бейбарс и его люди засыпали ров, создав переход, который армия султана использовала для штурма города. Но войска госпитальеров и тамплиеров ставят в пролом «кошку», организовывают контратаку, и отбивают противника.

Король Генрих и его брат, коннетабль Амори отзывают свои войска, грузятся на корабли и покидают город. Уход войск Генриха Кипрского фактически оставил центральную часть внешних стен без защиты, и 16 мая войска мамелюков под прикрытием щитов продвигаются вперед. В это время киприоты, венецианцы, пизанцы, а также местные жители грузятся на корабли. Тамплиеры и госпитальеры с левого крыла неоднократно (не менее трех раз) выбивают атакующих из покинутого защитниками центрального сектора, и строят баррикады. Но мамелюки, пользуясь численным преимуществом и не считаясь с потерями возвращаются обратно, и в конце концов, уничтожают стены и башни, делая пролом длиной в 60 локтей. После того, как стены и башни разрушены, султан назначает генеральный штурм на утро 18 мая.

Штурм 18-20 мая

Атака началась с рассветом по всему центральному сектору. Оставшиеся в городе королевские отряды отошли к сектору госпитальеров и тамплиеров, те попытались отбить захваченные стены, но безуспешно. В это же самое время при попытке собрать защитников в контратаку был смертельно ранен Гильом де Боже.

«Магистра ордена Храма случайно настигла стрела, когда магистр поднимал свою левую руку, и на ней не было щита, только дротик в правой руке, и стрела сия ударила ему подмышку, и тростник вошел в его тело».

Магистр вооружился наспех и носил только легкие латы, соединения которых не закрывали хорошо боков. И когда он почуял, что ранен смертельно, он стал уходить, а подумали, что он уходит добровольно, чтобы спасти себя и свое знамя <…> и побежали перед ним, и тогда вся его свита последовала за ним. И поскольку он отходил, добрых двадцать крестоносцев с Долины Сполето подошли к нему и сказали: «Ах, Бога ради, сир, не уходите, ибо город скоро будет потерян». И он ответил им громко, чтобы каждый слыхал: «Сеньоры, я не могу, ибо я мертв, видите удар». И тогда мы увидели погруженную в его тело стрелу. И при этих словах он бросил дротик на землю, поник головой и стал падать с лошади, но его свита спрыгнула на землю со своих коней и поддержала его, и сняла с коня, и положила на брошенный щит, который они там нашли и который был очень большой и длинный. Слуги пронесли его в город по мостику, через водяные рвы и потайной ход, что вели во дворец Марии Антиохийской. Здесь они сняли с него доспехи, разрезав ремни лат на плечах, затем завернули его в одеяло и отнесли на берег. Так как море оставалось бурным, и ни одна лодка не могла пристать, свита перенесла магистра в орденскую резиденцию, протащив носилки через пролом в стене.

И целый день он лежал в Храме, не разговаривая <…>, за исключением одного слова, когда он услышал шум людей, бежавших от смерти, и спросил, что это; и ему сказали, что люди сражаются; и приказал, чтобы их оставили в покое, и с тех пор не разговаривал и отдал Богу душу. И был похоронен перед своим алтарем, то есть престолом, где пели мессу. И благоволил ему Бог, ибо от его смерти был великий ущерб" .

Часть госпитальеров отплыли на Кипр, увозя своего тяжело раненого Великого Магистра. Вот что писал Великий магистр госпитальеров, Жан де Вилье с Кипра Гийому де Вилларе, приору Сен-Жиль:

«Они рано утром прорвались в город со всех сторон большими силами. Мы с конвентом защищали ворота Святого Антония, где было несчетное число сарацин. Тем не менее, мы трижды отбивали их, до места, которое обычно называют „Проклятым“. Как в этом, так и в прочих сражениях, братья нашего ордена бились, защищая город, и его жителей и страну, но, мало-помалу мы потеряли всех братьев нашего ордена, которые удостоены всяческих похвал, которые стояли за Святую Церковь, и встретили свой последний час. Среди них пал и наш дорогой друг, брат маршал Метью де Клермон. Он был благородным рыцарем, отважным и опытным воином. Да примет Господь его душу! В тот же самый день я получил удар копьем между плеч, который чуть не стал смертельным, что делает для меня весьма трудным писание сего письма. Между тем, огромная толпа сарацин ворвалась в город со всех сторон, по суше и по морю, продвигаясь вдоль стен, которые были повсюду пробиты и разрушены, пока не добрались до наших укрытий. Наши сержаны, слуги, наемники и крестоносцы и все остальные оказались в безнадежном положении, и бежали к кораблям бросая оружие и доспехи. Мы и наши братья огромное число которых было смертельно или тяжело ранено, защищали их столько, сколько могли Бог свидетель! И так как некоторые из нас притворялись полумертвыми и лежали в обмороке перед врагами, мои сержаны и наши слуги вынесли оттуда меня смертельно раненого, и других братьев, подвергая себя огромной опасности. Вот так я и некоторые из братьев спаслись по воле Бога, большинство из них ранено и побито без всякой надежды на исцеление, и мы прибыли на остров Кипр. В день, когда написано это письмо мы все еще находимся здесь, с большой печалью в сердце, плененные ошеломительным горем» .

Тем не менее, уцелевшие тамплиеры и госпитальеры отбили штурм у башни св. Антония. Вторым очагом обороны остался правый фланг «королевского сектора», который возглавил представитель короля Англии Отто де Грандисон.

В городе началась паника, жители бросились в гавань, чтобы сесть на корабли, но на море начался шторм. Тамплиер Рожер де Флор смог завладеть одним из кораблей, и попытался воспользоваться ситуацией, чтобы заработать деньги, которые он вымогал со знатных дам в обмен на их спасение. Патриарх Иерусалимский, престарелый Николай, пытался достичь кораблей на рейде, но погрузил на свою лодку столько беженцев, что лодка утонула, а вместе с ней погиб и он сам.

В это же самое время, судя по всему, покинули свои позиции и начали эвакуацию венецианцы, пизанцы и городское ополчение. К вечеру уцелевшие защитники города, те, кто не спасался бегством, а также те, кто из-за шторма не смог отплыть и вернулся обратно, собрались в резиденции тамплиеров, и приняли решение сражаться до конца, избрав своим предводителем маршала тамплиеров Пьера де Севри.

Оборона в крепости тамплиеров

В течение двух дней и ночей внутри города царила полная неразбериха. Связь ставки султана с войсками была потеряна и прорвавшиеся в город отряды, вероятно, занялись грабежами, что дало возможность тем, кто принял решение защищать город до конца, перегруппироваться. Все хронисты в один голос отмечают, что пленных было очень мало. Трудно сказать, успели ли беженцы добраться до галер, но очевидно, что множество гражданских лиц и защитников утонуло в море.

До 20 мая все защитники города, блокированные ранее в своих резиденциях, сконцентрировались в крепости тамплиеров. Предводителем был избран маршал ордена Храма Пьер де Севри. Мамлюки на протяжении недели предпринимали попытки взять штурмом Тампль, но безуспешно. За этот период защитники, пользуясь тем, что они имеют выход к морю, эвакуировали гражданское население, а также казну ордена.

28 мая султан предложил тамплиерам почетные условия капитуляции - выход в гавань с оружием в руках. В этот же день условия были приняты защитниками. В гавань вошли галеры, гражданское население города в сопровождении рыцарей покинуло Тампль. Знаком капитуляции служило вывешенное над башней знамя ислама. Но один из эмиров, который рыскал по городу в поисках поживы, увидев флаг, решил, что крепость взята, и напал на беженцев. Защитники применили в ответ оружие и снова заперлись в крепости. 29 мая де Севри с двумя тамплиерами отправился на переговоры к султану. Но Аль-Ашраф счел крестоносцев нарушителями клятвы, отказался выслушать парламентёров, и приказал их обезглавить.

В августе 1290 г. они устроили настоящий погром в кварталах мусульман. Всех, кто носил бороду, беспощадно убивали. Повод был более чем весомый - якобы до них дошли слухи, что некую христианку соблазнил сарацин. Вот как описывает эти события Жерар Монреальский:

«Когда эти люди были в Акре перемирие, которое король заключил с султаном, хорошо поддерживалось обеими сторонами, и бедные простые сарацины вошли в Акру и принесли на продажу свое добро, как они уже делали. Волею дьявола, который охотно изыскивает дурные дела среди добрых людей, произошло так, что эти крестоносцы, которые прибыли, чтобы творить добро и ради своей души на помощь городу Акре, способствовали его уничтожению, ибо они промчались по земле Акры и предали мечу всех бедных крестьян, которые несли на продажу в Акру свое добро, пшеницу и прочие вещи и которые были сарацинами из обнесенных изгородями хижин Акры; и точно так же убили многих сирийцев, которые носили бороды и которых убили за их бороды, принимая за сарацин; каковое дело было очень скверным поступком, и это стало причиной взятия Акры сарацинами, как вы услышите…»

Местные рыцари остановили мародеров, и взяли их под стражу, но об этом донесли Калауну. Он был в ярости, счел, что перемирие нарушено христианами, и направил в Акру письмо с требованием наказать виновных. Но городской совет под давлением бывшего тирского архиепископа Бернара, который отвечал перед папой за этот контингент, отказался осудить виновных, указывая на то, что они как крестоносцы, находятся под исключительной юрисдикцией папы. Тогда Гийом де Боже, Великий Магистр ордена Храма, как утверждает хронист, предложил обмануть султана, вместо виновных казнив уже содержащихся в городской тюрьме преступников. Жерар Монреальский далее рассказывает, что это предложение не прошло на городском совете, и султану в ответ было направлено некое расплывчатое послание, после которого тот решил начать войну. О том, что султан всерьез решил воспользоваться прецедентом и разорвать договор при любых обстоятельствах, свидетельствует то, что он собрал совет имамов для религиозно-юридического обоснования справедливости своих действий. Гийом де Боже отправил к Калауну еще одно, собственное посольство с просьбой о мире, и тот потребовал выкупа по одному цехину за каждого горожанина. Городской совет снова отверг предложение.

Помимо высоких моральных начал Калаун руководствовался в своих действиях и чисто земными интересами. После взятия Триполи он заключает с королем Кипра Генрихом II перемирие на два года, два месяца две недели два дня и два часа. Кроме того, весной 1290 г. Калаун заключил торговый договор с Генуей, а также оборонительный союз с Арагонским королем, что коренным образом изменило соотношение сил на Ближнем Востоке. Теперь, сделав своими союзниками генуэзцев, султан Египта не нуждается в Иерусалимском королевстве, как в торговом шлюзе между Западом и Востоком, а в Акре, как торговом центре. Для уничтожения последнего оплота франков в Святой земле, а им стала Акра после падения Триполи, ему нужен был повод, которого не пришлось долго ждать.

В октябре 1290 г. в султанате, объединявшем Сирию и Египет, началась мобилизация и подготовка осадной техники. Султан Калаун поклялся на Коране не опускать оружия до тех пор, пока не будет изгнан последний из франков. Из уст 70-летнего старца эта клятва звучала особенно весомо. Увы, выполнить ее султану не довелось - 4 ноября, отбыв из Каира в свою ставку, султан Калаун внезапно заболел, и 10 ноября скончался. Его кончина лишь на несколько месяцев задержала наступление. Сын Калауна Халиль еще у смертного одра отца поклялся, что погребет его с почестями, лишь когда Акра будет стерта с лица земли. В марте 1291 года Халил вступил в . Сирийские отряды присоединятся к нему в начале мая.

Султанские хронисты рассказывают, что некий Абу-ль-Фида, которому было тогда лишь 18 лет, участвовал в сражении вместе со своим отцом. Ему была доверена одна из катапульт под названием «Победоносная», которую пришлось транспортировать до окрестностей города в разобранном виде.

«…Повозки были столь тяжелыми, что перевозка заняла у нас более месяца, тогда как в обычных условиях для этого хватило бы восьми дней. По прибытии почти все быки, тянувшие возы, погибли от истощения и холода.

Битва началась тотчас же, - продолжает наш хронист. - Мы, люди из Хамы, были поставлены на самом правом краю. Мы находились на берегу моря, с которого на нас нападали франкские барки с установленными на них башенками. Эти сооружения были защищены деревянными щитами и коровьими шкурами, и враги стреляли из них в нас из луков и арбалетов. Нам приходилось таким образом сражаться на два фронта: против людей Акры, находившихся перед нами, и против их флотилии. Мы понесли большие потери, когда доставленная одним из судов катапульта стала обрушивать на наши шатры обломки скал. Но однажды ночью поднялся сильный ветер. Под ударами волн судно стало так раскачиваться, что катапульта разломилась на куски. В другую ночь отряд франков сделал неожиданную вылазку и дошёл до нашего лагеря. Но в темноте некоторые из них стали спотыкаться о веревки, натягивавшие палатки; один из рыцарей даже упал в отхожее место и был убит. Наши воины успели прийти в себя, напали на франков и вынудили их вернуться в город, оставив на месте боя много мертвых. На следующее утро мой двоюродный брат аль-Малик-аль-Музаффар, правитель Хамы, велел привязать головы убитых франков к шеям лошадей, которых мы у них взяли, и отправил их в подарок султану".

Последние дни Латинского Востока

Сразу же после того, как стало известно о падении стен Акры, 19 мая, без боя сдался Тир. В конце июня был захвачен Сидон, 31 июля сдан Бейрут. Замок Пилигримов и Тортоза были оставлены тамплиерами между 3 и 14 августа. Они отплыли к не имеющему воды острову Руад, который расположен в двух милях от Тортозы, и удерживали его ещё на протяжении двадцати лет. Аль-Ашраф приказал уничтожить все замки, которые находились на побережье, чтобы франки более не смогли им завладеть.

Около 1340 г. Людольф Садхеймский, немецкий священник, писал, что совершая паломничество в Святую землю, он натолкнулся на двух старых людей, живущих на побережье Мёртвого моря. Он заговорил с ними и выяснил, что они бывшие тамплиеры, захваченные в плен при падении Акры в 1291 г., которые с тех пор жили в горах, оторванные от христианского мира. Они были женаты, имели детей, и уцелели, находясь на службе у султана. Они даже не догадывались о том, что орден Храма был распущен в 1312 году и Великий магистр был сожжён как отказавшийся от покаяния еретик. Эти люди были из Бургундии и Тулузы, они были репатриированы в течение года вместе с семьями. Для того чтобы не допустить скандала, они были с уважением приняты папой, оставлены у него при дворе и там провели остаток жизни.

• Главная
• Психология