Левитан: Три гениальных взмаха кистью, изменившие пространство и время. Левитан

Один из самых интересных вопросов когнитивистики - что такое человеческая гениальность.

Имеются, например, более-менее общепринятые взгляды на гениальность в области математики, физики и других естественных наук.

Но кто такой гений от живописи? По нашему мнению, это художник, который при помощи образов, символов и знаков, порой скрытых, но легко улавливаемых коллективным бессознательным, способен оказывать глубочайшее воздействие на окружающих.

Этому и посвящено данное небольшое исследование.

Felix, qui potuit rerum cognoscere causas

Publius Vergilius Maro

Скрытые образы и смыслы одной из самых известных картин Левитана

(Опыты художественного расследования)

В крупных музеях мира, а Третьяковская галерея по праву относится к их числу, порой интересно наблюдать не столько за картинами, сколько за посетителями. Точнее, за некоторыми закономерностями их поведения при осмотре экспозиций. Часто можно обратить внимание, как они, часто спешащие осмотреть как можно больше залов за один заход, задерживаются чуть дольше возле той или иной картины. Это означает, что картина «зацепила» - порой на уровне бессознательного, что часто трудно бывает вербализовать.

Например, в одном из моих любимых залов Третьяковки - «зале Левитана» - таких картин несколько. Картин, в которых удивительный художник-пезажист сумел зашифровать свое послание на уровне прямого обращения к коллективному архетипическому бессознательному - на уровне знаков, образов и символов.

Давайте разберем одну из самых известных его картин «Над вечным покоем».

Над вечным покоем. 1894 г. Холст, масло. 150 x 206. Третьяковская Галерея, г.Москва

Вот как она описывается на сайте Третьяковской галереи:

«Образ русской природы, лишенной ярких красок и контрастов, наделен в этом пейзаже героическими чертами. Художник созерцает мир, словно с высоты птичьего полета. Перед его взглядом величественно разворачивается панорама природной стихии…»

"Поиски больших образов. 1892-1894". Творчество И.Левитана первой половины 1890-х годов отличается разнообразием тем, мотивов, синтетичностью образов, богатейшим арсеналом художественных средств. Один из центральных разделов выставки включает общепризнанные шедевры мастера, монументальные полотна "У омута" (1892), "Владимирка" (1892), "Над вечным покоем" (1894, все - ГТГ). В них раскрывается философский склад и драматический внутренний мир художника, его размышления о бренности человеческого бытия перед лицом вечности. (из материалов к выставке «ИСААК ЛЕВИТАН. К 150-летию со дня рождения», 2010-2011 гг., (http://www.tretyakovgallery.ru/ru/calendar/exhibitions/exhibitions2160/)

И, пожалуй, последняя цитата:

«1892 - создает знаменитую мрачную трилогию - "Владимирка", "У омута", "Над вечным покоем".» (http://isaak-levitan.ru/hrono.php)

Мы абсолютно не готовы согласиться с последним утверждением. Может это покажется и чисто субъективным мнением, но как минимум две картины из этой «трилогии» никогда не производили «мрачное впечатление», что мы и попробуем показать на примере картины «Вечный покой».

Давайте вместе приступим к нашему небольшому исследованию.

Для начала несколько предварительных замечаний, которые нам потребуются в дальнейшем для подтверждения своих выводов (здесь важны будут даже самые мелкие детали).

Первое: Вода

Стоит напомнить, что, по преобладающему мнению искусствоведов, на картине изображено воображаемое место, сведенное из впечатлений о Волге в районе города Плёс и о озере Удомля. Волга около Плёса достаточно широкая, и течет в основном с запада на восток (до Юрьевца, где она поворачивает на юг). Ширина Волги в районе Плёса более полукилометра. Выше по течению на реке есть острова, и её ширина там составляет уже более полутора километров.

Считается, что работать Левитан начинал на озере Удомля, которое находится неподалеку от Вышнего Волочка. Представить себе, каким было озеро в то время, можно по пейзажам художника Витольда Каэтановича Бялыницкого-Бирули:

Час тишины. Озеро Удомля. 1911 г.

Церковь на Удомельском озере. 1910 г.

Современный вид на озеро

г.Плёс

Второе: Храм

Также считается, что Левитан изобразил на картине не ту церковь, что в действительности стояла на берегу озера (см. выше). За образец он взял церковь из города Плёс (деревянная церковь Петра и Павла XVI века, сгорела в 1903 году):

Этюд «Деревянная церковь в Плёсе в последних лучах солнца», 1988 г., частное собрание, г.Москва (http://isaak-levitan.ru/good/18.php)

В настоящее время в городе Плёс на так называемой «Горе Левитана» вместо сгоревшей церкви стоит очень похожая на неё деревянная церковь Воскресения. Она тоже старинная, и была перенесена из села Билюкова всё той же Ивановской области. Церковь, помимо своего официального названия, получила в народе второе, также почти «официальное» - «Над вечным покоем», - по причинам, вполне понятным и достойным уважения (http://stage1.10russia.ru/sights/1/2297 , http://www.volga-ples.ru/attractions/9.php). Правда, когда-то церковь имела свою колокольню.

Воскресенский храм сельца Билюково (дореволюционное фото)

Современные фотографии церкви «Над вечным покоем»

Перенесемся на время в одно из самых красивых мест мира, находящихся на Средиземное море. Это Которский залив в Черногории. В заливе находятся два маленьких острова - остров Святого Георгия и остров Госпа од Шкрпела.

Остров Святого Георгия. Бенедиктинское аббатство.

Остров Госпа од Шкрпела. Православная церковь Божьей Матери на Скале.

Более подробную информацию можно найти, например, здесь:

Давайте сравним эти два острова:

Здесь, как нигде в другом месте мира, мы отчетливо видим, что алтари (и колокольни) католических и православных храмов расположены прямо противоположным образом в их ориентации «Восток-Запад).

Зачем нам это потребовалось? А вот зачем:

К постройкам, которые довольно строго ориентированы по сторонам горизонта, относятся церкви, мечети, синагоги.

Алтари и часовни христианских и лютеранских церквей обращены на восток, колокольни на запад.

Алтари католических костелов располагаются на западной стороне.

Опущенный край нижней перекладины креста на куполе православной церкви обращен к югу, приподнятый - к северу.

Почему? Вот одно из объяснений:

«Почему храмы всегда обращены алтарем на восток? Ветхозаветная скиния была обращена своей святая святых на запад и дверью, ведущей в святилище, - на восток в знак того, что верующие Ветхого Завета еще ожидали пришествия, как востока свыше, обетованного Мессии. Мы, христиане, исповедуем уже пришедшего в мир Спасителя нашего Иисуса Христа, а потому и храмы своим алтарем, и себя самих в своих молитвах обращаем лицом к востоку как стране света, где пребывает Солнце Правды - Спаситель наш. На востоке, в земле иудейской, Господь Иисус Христос, о котором мы должны вспоминать при богослужении, и родился, и жил, и пострадал для нашего спасения. Там же, на востоке, было и блаженное жилище первых человеков.» (Священник И.Святославский. «Записки для чтения о храме», М., 1889. Цитата по МДС 31-9.2003, том 1, стр. 55)

А вот краткое наглядное правило для установки крестов (в том числе и на могилы):

Третье: Гроза

Левитан. Перед грозой. 1890 г. Этюд. Холст, масло. 26,2x35,8 см. Смоленский областной музей изобразительных и прикладных искусств, г.Смоленск

Несомненно, Левитан был не просто выдающимся, а гениальным пейзажистом. Поэтому, как мы видим на этом этюде, создать ощущение тревоги при приближении грозной стихии для него не составило бы большого труда.

Впрочем, если мы пройдем в соседний зал, то увидим там такую картину:

Дубовской Н.Н., Притихло. 1890г.

Когда мы смотрим на этюд Левитана и на находящуюся рядом картину Дубовского, у нас рождаются вполне определенное внутреннее состояние тревоги и понимания того, что скоро будет гроза - настоящая, сильная и сметающая всё на своём пути. Поскольку все мы попадали под грозу, и не раз, то ошибиться в этом невозможно.

И последнее: Эскиз

Левитан. Эскиз к картине «Над вечным покоем»

Как мы видим, первоначальный замысел картины был несколько иным.

Вот теперь мы имеем всё необходимое, чтобы приступить к нашему небольшому расследованию.

Гипотеза

Прежде всего, нам сразу бы хотелось выдвинуть гипотезу, которую мы и собираемся далее доказать.

Гипотеза: Картину Левитана «Над вечным покоем» несправедливо называть «мрачным» периодом творчества гениального русского художника. На самом деле картина более чем оптимистичная.

Это подтверждается в том числе и тем, что, как мы покажем ниже, во время работы над картиной он кардинально пересмотрел её замысел и символику, поменяв их на противоположные.

Впрочем, это относится и к картине «У омута», в которой еще больше символизма и скрытых образов.

Исследование картины и доказательства гипотезы

Небольшое вступление. Автор данной работы когда-то был чемпионом страны по спортивным походам, в которых выполнял роль штурмана, постоянно работавшего с картами. Кроме этого, он был еще и профессиональным военным, и поэтому чисто автоматически, по привычке, сразу привязывается по местности для определения точки своего нахождения.

Именно этим и объясняется тот факт, что не будучи искусствоведом и не принадлежа к миру художников, он, тем не менее, взял на себя смелость трактовать с не совсем необычной точки зрения всем известную картину (иногда со стороны можно увидеть мелкие детали, пропущенные специалистами, обращающими (вполне закономерно) больше внимания на художественные стороны картин и особенности творчества/биографий их авторов).

Кроме того, помогло и то, что на юбилейной выставке Левитана в 2011 году в новом здании Третьяковской галереи на Крымском Валу рядом оказалась и сама картина, и этюд из частной коллекции «Деревянная церковь в Плёсе в последних лучах солнца». Удачное совпадение.

Можно было бы определиться, например, по течению реки и по силам Кориолиса в северном полушарии (по разнице крутизны левого и правого берегов). Однако в данном случае мы видим, что художник изобразил оба берега пологими. Сравним, например, с берегами на другой картине Левитана:

Вечер. Золотой Плес, 1889 год

Но это вряд ли удастся еще и потому, что даже если это и Волга в районе Плёса, то, как мы уже упоминали ранее, там она течет с запада на восток.

Примечание: Однако на картине возникает чисто субъективное ощущение движения воды , что не бывает на озере. При этом движение направлено на зрителя, что опять же характерно для течения Волги как раз в районе Плёса.

Тем не менее, мы видим, что берега нам тут не помогут. Надо искать другую подсказку.

И она есть. Церковь.

Нам поможет расположение церкви - а точнее, расположение её алтаря и креста на куполе.

Посмотрим чуть ближе.

Первый взмах кисти: Храм

А вот тут то мы с вами сталкиваемся и с первой загадкой, даже с тайной.

Нижняя перекладина креста на куполе смотрит правым концом вверх, то есть на Север. Поэтому мы стоим со стороны Востока и смотрим на Запад.

Но если внимательно присмотреться, то видно, как художник переписывал крест, что видно даже невооруженным глазом.

Заинтересовавшись этим, пришлось более внимательно присмотреться к этюду. Давайте и мы с вами сделаем это:

Как мы видим, на этюде Левитан вовсе не уделял большого внимания точному изображению креста. Более того, он у него не прописан тщательно, и даже можно предположить, что смотрит в другую сторону (если справа солнце, а не его отблески).

Но если посмотреть внимательно, то мы увидим входную дверь в храм, обращенную к нам. То есть с обратной стороны находится алтарь, обращенный на Восток.

А церковь на основной картине развернута в другую сторону . Причем она была развернута позже, и это мы прямо сейчас и увидим.

Как? Мы видим тропинку, которая может вести только ко входу в церковь:

Второй взмах кисти: Дорога

А поскольку мы уже знаем, что нам следует искать, то это не составит большого труда. Если художник менял концепцию картины, то он должен был поменять и направление тропинки, которая в первом варианте должна была бы заворачивать влево раньше. Давайте присмотримся:

Точно. Мы угадали. Видно, что раньше тропинка (желтый цвет) уходила влево гораздо раньше, и следы этого остались на картине - видны остатки желтой краски слева:

Но потом художник закрасил первую тропинку (но не полностью, как бы оставив нам подсказку) - направив её несколькими легкими мазками этой самой желтой краски дальше, к противоположной стороне храма..

Ну и, наконец,

Третий взмах кисти: Свет

И теперь Левитан, не прорисовывая специально алтарное окно (как это видно на фотографиях выше), «прорубает» его красно-желтым светом, идущим изнутри алтаря:

То есть в алтаре есть живой человек, и этот человек (священник? монах?) служит вечернюю службу. И, скорее всего, один, потому что тропинка явно малохоженная.

Что остается «доделать» художнику? Загородить алтарную часть зарослями (на эскизе, как мы видели, деревья располагались по обе стороны церкви).

И нарисовать заброшенное кладбище:

Где, как мы видим, три шестиконечных креста расположены аналогично кресту на куполе, а три других - в противоположную сторону, словно очередная подсказка художника. При этом один из этих последних крестов прописан как бы «небрежно», а два оставшихся (крайние справа у деревьев) - достаточно основательно и отчетливо.

Краткие выводы

Левитан как бы все время дает нам подсказки о том, как именно он менял замысел своей картины. Что он хотел сделать, и что получилось в итоге.

При этом следует помнить, что художник глубоко знал православие, его ритуальную часть и догматику. Поэтому он не мог ошибаться расположением (ориентацией) церкви, пусть даже и на придуманном им же самим месте.

Получается, что при первоначальном замысле храм смотрел совсем в другую сторону, и тогда это было утро перед грозой . Тогда облака действительно должны были бы быть грозовыми (сравним с описанным выше этюдом самого Левитана и соседней картиной Дубовского).

Но в процессе работы Левитан решил изменить всё с точностью до наоборот. То есть изобразил на окончательном варианте картины вечер . И теперь это обычная для второй половины дня ситуация, когда на фоне заходящего на западе солнца облака становятся темнее, а у воды поднимается ветер, характерный для времени восхода и заката.

Примечание: по картине можно определить и точное время, но нам это особо и не нужно в данном конкретном случае.

Мы специально не стали здесь разбирать другие сильные архетипические образы. Например, очень коротко можно только упомянуть триаду «Земля-Человек-Небо», которую Левитан вводит в свою картину обозначением присутствия в ней человека (свет в алтаре). Как истинный пейзажист, он не может изображать людей, но гениальным простым мазком красной краски он заставляет нас буквально физически увидеть Человека, присутствующего как раз посередине между Землей и Небом. Символ триадности - это символ объединения, в то время как дуализм - это всегда противостояние. И благодаря этой на первый взгляд незначительной детали картина преображается. Попробуем мысленно заслонить этот свет, и всё мгновенно «потухает». Возвращаем свет - и природа одухотворяется, потому что в этот поздний час человек присутствует в этом мире и молится за него.

Вот почему эта картина бессознательно вовсе не производит того мрачного впечатления, о котором нам говорят. Она вполне светлая, оптимистичная, насыщенная символами, знаками и скрытыми подсказками.

Мы уже никогда не узнаем, сделал ли это Левитан специально или нет. С учетом своего таланта он вполне мог бессознательно прорываться на такой высокий уровень творчества. Отчего воздействие картины на зрителя становится еще сильнее.

Легко, как бы играючи, гений русского пейзажа изменил на своей картине Пространство и, тем самым, Время. Несколькими взмахами кисти.

P.S. Большое спасибо смотрительницам Третьяковской Галереи, позволившим фотографировать картины Левитана на выставке в обмен на обещание обязательно написать и опубликовать статью. Я выполняю свое обещание.

Над вечным покоем - Левитан. 1894. Холст, масло. 150х206

Сам автор считал, что это самое удачное его произведение, раскрывающее его мировоззрение, его мироощущение. Свинцовые облака тяжело нависли над крутым берегом. На маленьком утесе церквушка, рядом забытой кладбище, погост, последнее пристанище... Хрупкие деревья сгибаются под сильным ветром, тонкая, прерывистая тропинка, ведущая в церковь - символ забвения, заброшенности, истертости.

Мощью дышит окружающая утес стихия. Кажется, что еще одно мгновение и исчезнет погост, развеется по свету церквушка... Разрушения кажутся неизбежными.

Известно, что эту работу художник писал, слушая музыку. Торжественные и печальные звуки траурного марша Бетховена вдохновляли автора и заставляли его создавать мрачную и почти трагическую атмосферу этой работы. Зритель слышит завывание ветра, чувствует пронизывающий холод, сырость, слышит раскаты далекого грома.

Вдали виднеется пустынный остров, который стремительно "уплывает" от утеса. Создается впечатление, что остров уносит с собой души умерших, чтобы вечность поглотила остаток человеческого духа, сами воспоминания об ушедших людях.

Жизнь человеческая ничтожна, быстротечна и бессмысленна... Огромное пространство, охваченное взглядом художника давит на зрителя. Острое чувство одиночества и беззащитности испытывает зритель перед этим вечным покоем, о котором страшатся даже думать люди. Вечный вопрос - что там, за порогом вечности, мучает автора, но ответа он не находит, предоставляя этот поиск зрителю.

Автор создал несколько этюдов, прежде чем приступить к основной работе. Эти наброски представляют несомненную ценность, как отдельные произведения. С другой стороны, они позволяют понять тот путь, который прошел автор от задуманной работы до воплощения своей идеи. Мастер несколько смягчил в результате этого пути трагизм пейзажа, добавив при этом мощи природной стихии.

Свет в работе распределен равномерно, тени практически отсутствуют. Использовав приглушенные тона, мастеру удалось виртуозно передать самую суть ненастья. Его внимание к мелким деталям делает работу необыкновенно реалистичной и глубокой по содержанию.

Удивительным образом всей мощи стихии противостоит маленький купол церквушки. Он направлен строго вверх, а его цвет, сливающийся с металлическими тонами неба, создает ощущение неколебимости и прочности. Мастер даже в этой своей работе не обошелся без оптимистических намеков. Лишь твердая Вера может помочь человеку обрести покой и уверенность в своих целях и смысле своей жизни. Однако это оптимистичное утверждение "зашифровано" в картине. Лишь самые пытливые зрители способны разглядеть в этой мелкой детали самую суть этой знаковой работы художника.

Картина увидела свет в момент наибольшего расцвета таланта художника. Именно поэтому его идея, философская глубина, отточенное мастерство, с которым написано это полотно, так поразили современников и поражают потомков. Содержание этой картины будет актуальным для всех поколений.

Работа по своим размерам вполне относима к монументальным произведениям автора. А по своей сути она является его духовным завещанием, его творческой программой и наиболее законченным философским отношением художника к миру и людям. Работой восхищались русские поэты и музыканты. Она послужила толчком для создания множества музыкальных и поэтических произведений. А литераторы, как начала 20 века, так и современные, часто включают описание именно этой работы для раскрытия характеров своих героев, а также для придания сюжету своих произведений глубины и содержательности.

Над вечным покоем. 1894

Над нами те ж,
как и древле, небеса -
И так же льют нам
благ своих потоки...

В.Г. Бенедиктов "И ныне..."

Картина "Над вечным покоем" (1894, Государственная Третьяковская галерея, Москва) - третье наиболее масштабное полотно «драматического цикла» Левитана. В письме к Третьякову он признавался даже, что в этой картине он «весь, со всей своей психикой, со всем содержанием». Изобразив мыс с ветхой деревянной часовней и кладбищем на фоне матово-свинцовых вод уходящего в пустынную даль озера, над которым в сумрачном небе клубятся тяжёлые тёмные тучи, Левитан очень выразительно передал ощущение неуютности этого сурового пространства.

Картина позволяет понять, что чувствовал художник в моменты, когда его настигали приступы смертельной тоски и одиночества. В то же время чувство одиночества и бессилия в картине Левитана не оказывается подавляющим. Вместе с ним в её образном строе живут и иные переживания художника, придавшие большому полотну, по сравнению с эскизом, более надличный, философски-спокойный и мужественный эмоционально-образный смысл. Строга и ясна композиция полотна: высоко и величественно замечательно написанное небо, к которому возносит главу часовенка с теплящимся в конце огоньком, привносящим в картину наряду с чувством одиночества и покоя могил «сердечную мысль» художника «о свете, который тьма не объят», о вечной жажде тепла, веры, надежды, огонёк которой вновь и вновь, из века в век, «как свеча от свечи» (Л.Н. Толстой), зажигают люди.

Владимир Петров

Над этой картиной Левитан начал работать под Вышним Волочком, близ озера Удомля, где он жил вместе с Кувшинниковой в 1893 году. Оканчивалась картина, очевидно, уже в Москве в декабре 1893 года и в самом начале 1894 года, который и проставлен автором на картине. Картина «Над вечным покоем» завершала цикл работ 1892-1894 годов, в которых Левитан стремился выразить большие и глубокие мысли об отношении человеческого бытия к вечной жизни природы.

Кувшинникова в своих воспоминаниях свидетельствовала, что в картине « Над вечным покоем » «местность и вообще весь мотив целиком был взят с натуры... Только церковь была в натуре другая, некрасивая, и Левитан заменил ее уютной церквушкой из Плёса». Этюд этой плёсской церкви сохранился и нам известен.

О том, что пейзаж « Над веч-ным покоем» представляет со-бой в основе натурный вид озе-ра Удомля, свидетельствовал в своих воспоминаниях и В. К. Бялыницкий-Бируля, имение ко-торого «Чайка» было располо-жено поблизости. По его сло-вам, на первом плане изобра-жен мыс того овального остро-ва, с которого Левитан «увле-кался большим пространством воды» и с которого «после бурного грозового дня увидел над водой Удомли те громоз-дящиеся в небе темные облака, которые звучат так своеобраз-но, полным напряжения аккор-дом в его картине». Но в от-личие от Кувшинниковой он утверждает, что пейзаж был «дополнен наблюденным на Островенском озере мотивом церкви и кладбища». Как бы там ни было, художник совместил два вида неслучайно, он пытался таким образом выразить определенную философскую идею. Сам художник утверждал, что в этой картине он «весь, со всей моей психикой, со всем моим содержанием».

Идея сопоставления человеческой жизни с величественной, живущей своей жизнью, своим бытием грандиозной стихией природы, впервые зародившаяся в картине «Вечер на Волге» (1887-1888), развернулась здесь со всей силой и ши-ротой, во всей зрелости левитановского мастерства.

В этом пейзаже грандиозный разворот водного пространства озера и еще более вели-чественное пространство неба с клубящимися, сталкивающимися друг с другом облаками со-четаются с утлым мысом, на котором приютились старая церковка и бедное сельское кладбище. На этом юру их освистывают ветры; они одиноки среди необъятных просторов. Из этого со-поставления природы и следов человеческого бытия в ней и образуется исполненный возвышенной скорби и трагической героики пейзаж.

Утлый мыс с церковкой и кладбищем, освистанный ветром стихий, кажется словно носом какого-то судна, движущегося в неизвестную даль. Мы видим огонек в окне церкви, свидетель человеческой жизни, неистребимости и тихой покорности ее. Теплота человеческого бытия и бесприютность просторов природы одновременно и противостоят друг другу и сочетаются в этой картине. В ней как бы соединяются оба отношения Левитана к природе: показ ее обжитости человеком и противопоставление человека природе - так же, как в пейзажах Чехова. А объединяет эти два кажущихся взаимоисключающими отношения к природе то, что называлось « настроением », то есть передача в состоянии природы переживаний человека, а через них и его мыслей.

Композиция, достаточно статичная и в первоначальных рисунках и в масляном эскизе, приобретает в картине динамический, асимметричный характер. Взгляд зрителя на-правляется вдаль и линией берега, и мысом с его гнущимися под ветром деревьями, и, наконец, тем, что берег справа убран и вместо него вода там начинается прямо от переднего края. Работа над картиной шла по линии все большего выявления мрачного и тревожного состояния пейзажа во время грозы, выражения его трагического звучания, передачи дующего над водой, морщиня-щего ее поверхность, гнущего деревья ветра, движения облаков, углубления и расширения про-странства. И как раз в этой работе становилось необходимо включение в пейзаж церковки с ее погостом.

Наиболее тонко и детально прорабатываются облака на небе, их движение, переходы света и цвета, чтобы наилуч-шим образом передать величественное и трагическое действие, происходящее на небе. Напротив, пространство воды и дальние планы зеленых полей и голубых далей трактуются очень обобщенно. Мыс, сплошь покрытый деревьями и крестами в эскизе, обнажается, отчего выигрывают в своей выразительности отдельные деревья и кресты, лежащие поваленными или рисующиеся силуэтами на фоне воды. Сводя картину к немногим, ясно и сразу воспринимаемым частям, Левитан внутри этих сюжетно важных частей дает тонкую разработку деталей, на которые хочет обратить вни-мание зрителя. Так, если треугольный островок вдали дается в виде обобщенной массы, а вода лишь оживляется рябью, то масса мыса спереди разрабатывается внутри. Так, Левитан изобра-жает чуть видимую тропинку, тонко выписывает церковку и кресты. Перед нами уже знакомый прием, при котором пейзаж как бы сразу охватывается одним взглядом, а затем постепенно раскрывается в своих деталях.

В конечном же счете картина строится на больших обобщенных массах, какими являются небо в целом, мыс спереди, вода, островок, полосы дальнего берега. Само небо довольно ясно делится на тучевую внизу и светлую вверху части. Такое построение на больших обобщенных массах связано с тем, что Левитан, создавая монументально-эпический суровый пейзаж, решает его композиционно не только асимметрично, но и очень динамично. Сравнение картины с эскизом обнаруживает фрагментарность композиции картины. Срезав правую часть с берегом и доведя воду до нижнего края, Левитан придал пейзажу характер своеобразного «выреза» из природы. Эта как бы случайная фрагментарность пейзажа придает ему непосредственность. Строго по-строенный и символический по своему характеру пейзаж воспринимается как натуральный вид.

Картина в целом представляет собой замечательное сочетание моментов живой непосредствен-ности и строгой картинности. Если «плывущий» мыс и словно обтекающая, доходящая внизу до рамы картины вода вовлекают нас в картинное пространство, то плывущие параллельно картинной плоскости облака, сильная линия горизонта развертывают пространство на плоскости. Если детали на мысу спереди, вроде светящегося окошечка, как бы вводят нас внутрь пейзажа, то в целом он раскрывается перед нами как грандиозная панорама, как величественное зрелище.

Если, работая над картиной «У омута», Левитан сделал пейзаж более сумрачным, чем в эскизе, и утемнил его красочную гамму, то в работе над картиной «Над вечным покоем» он, наоборот, высветлил и обогатил ее. Эскиз написан в довольно однообразной темной гамме. Зелень берега почти черная, церковка - темно-серая, вода - свинцовая; свинцовые темные тона господствуют и на небе, хотя здесь уже появляются и желтые тона заката и розоватые в облачке. Эта мрачная красочная гамма очень выразительна. Но она выражает только одно переживание, только одно «настроение» мрачной зловещности. Эскиз цельнее и собраннее по цвету, написан более энергично, чем картина, но последняя богаче в цветовом отношении. И это богатство красок способствует большей широте, сложности и многоплановости ее содержания. Его нельзя уже, как в эскизе, свести к одному какому-то чувству, к одной эмоциональной ноте или мысли. Напротив, это целая симфония переживаний и - соответственно ей - разнообразия цветов и их оттенков. Они особенно тонко звучат на небе, где мрачная, тяжелая свинцовость неба у горизонта, сплошь затянутого тучей, отлична от также свинцовых, но других, то более светлых, то более темных, оттенков облаков над ней. А как сложны переходы желтых и розоватых тонов в просветах закатного неба и в окраске прорезающего клубящиеся тучи острого зигзагообразного облака. Также различен цвет зелени на мысу, на островке и в полоске дальнего берега. Левитан применяет прием своеобразного «протекания цвета». Так, на темной траве мыса мы видим спереди желтоватые тона, которые связываются с цветом крыши церковки и затем с желтыми тонами в далях справа и с желтыми оттенками тонкого зигзагообразного облачка.

Но все же в картине преобладают большие цветовые плоскости. Особенно это ощутимо в голубых полосах заречных далей. И если на мысу это общее зеленое цветовое пятно разбивается детальной передачей архитектуры, деревьев, дорожки, введением в зеленые цветовые зоны желтых мазков, то цвет воды гораздо монотоннее. Левитан стремился нарушить его однообразие изображением ряби. Она передается отчасти серыми и белыми мазками, но в большей мере варьированием фактуры, нежели цвета. Левитан кроме различно направленных мазков процарапал затем воду «по сырому слою краски», очевидно, гребенкой. С большим фактурным разнообразием написаны также небо и облака: от жидкой краски, сквозь которую виден холст, до очень плотной кладки мазка в темных клубя-щихся облаках. Но плотнее всего написана « земная» часть картины - и мыс спереди и в особен-ности вода.

Наибольшее различие в степени густоты красочного слоя соответствует такому же богатству оттенков и переходов цвета в передаче облаков, контрастов грозовых туч с закатным небом. Это еще раз доказывает, что мотив грозы, мотив величавого и грозного дыхания стихии интере-совал Левитана в картине более всего.

Немногочисленность изображенных в картине «предметов», их обобщенная лаконичность, сравнительно большие, в той или иной мере разработанные внутри цветовые пятна - все это хорошо соответствует и размерам полотна, и монументальной героичности образа природы.

В этой картине асимметричность частей уравновешивается противонаправленностью движения каждой из этих составляющих картину частей - мыса, островка, воды, облаков и т.д.

Левитан создает поэзию грандиозного, величественного, здесь перед нами симфония. И как в музыкальной симфонии нет надобности в словесном пересказе ее музыкального содержания, так и здесь сложность и богатство чувств и мыслей вряд ли можно и нужно сводить к какой-то одной мысли или идее. Это сложное сплетение скорби и восхи-щения, сплетение, которое и делает эту картину эпохальной. Левитан в этой картине сумел чисто пейзажными, эмоционально-лирическими средствами передать свое время и его «философию».

Критика после очередной передвижной выставки, совершенно не поняв глубокого смысла картины Левитана - противопоставления вечных и могучих сил природы слабой и кратковременной человеческой жизни, желания ответить на вопрос об отношениях человека и природы, о смысле жизни, - наивно увидела вместо показа противоречий жизни просто-напросто как бы два содержания, «благодаря этому картина совершенно не производит стройного и строгого впечатления».

Но все же даже недоумевавшие признавали порой, что «замысел этой картины настолько нов и интересен, что она заслуживает упоминания» и разбора и что, хотя в « попытке нарисовать огромное пространство нельзя видеть совершенство, но она показывает, что художник ищет нового пути и, судя по его другим, меньшим произведениям, наверно найдет этот путь». Только В. В. Чуйко, найдя картину неудачной, неудовлетворительной в художественном отношении, признал, что «несмотря, однако же, на все эти очень большие технические недостатки, в картине тем не менее есть настроение: г. Левитан сумел выразить впечатление какого-то мертвого покоя, напоминающего идею смерти, жаль только, что эта идея выражена так странно ».

Но если были еще какие-то разногласия в оценке идейного замысла и содержания картины, ее названия, то все сходились в признании, что она живописно плоха и слаба. Критика полагала, что тучи слишком чернильно писаны, что они «каменные», что «река выльется из рамы, а не пойдет под нее», что она написана «совершенно белой краской», что «движения в воде ника-кого», что «дальний план тяжело написан кубовою краской» и «не приведен ни в какое соот-ветствие с первопланным треугольником», и т.д. и т.п. Новый характер живописи картины с его чертами декоративности был принят за странное чудачество, за неоконченность, «неопределенную мазню», выдаваемую за особую «манеру». Новые приемы живописи, новая трактовка с ее чертами декоративности, с построением изображения на больших плоскостях казались искус-ственными.

На фоне всей этой суровой критики одиноко, но тем более значительно прозвучали положительные отзывы В.И. Си-зова и В. М. Михеева, высоко оценивших и правильно понявших картину Левитана. Сизов назвал ее «хорошо продуманной и сильно прочувственной», отличающейся «несомненными художест-венными достоинствами». Но особенно верно истолковал картину В. Михеев, давший ее раз-вернутый анализ. Он чутко уловил глубокую психологичность полотна и назвал его подлинным пейзажем-картиной, хотя и не лишенной известных технически-живописных недостатков, но замечательной своим содержанием и «настроением». Михеев правильно почувствовал и ее своеобразную «музыкальность», сказав, что «эта картина - симфония, странная с первого раза, но неуловимо охватывающая душу, стоит только довериться ее впечатлению...». И, доверив-шись ему, он понял то, что осталось скрытым для других критиков. Он понял ее как «картину сильного, глубоко взятого настроения», почувствовал ее драматизм: «Это почти даже не пей-заж: это картина души человеческой в образах природы... ». Михеев здесь близок к тому пони-манию картины, которое высказал сам Левитан в упомянутом письме Третьякову, считая, что в ней он выразил всего себя, всю свою психику.

Статья Михеева появилась в том же месяце, когда Третьяков решил приобрести картину, очевидно, также разглядев и поняв, какое большое и личное и общественное содержание, пережи-вание, философия заключались в этом полотне. Здесь снова в который раз проявилось замеча-тельное чутье Третьякова, его внимание к выражению в живописи больших, эпохальных идей и настроений.

А.А. Фёдоров-Давыдов

Сочинение по картине ученицы 6А Лозинской Марии

Этот пейзаж мне настолько понравился, что даже захотелось попасть на этот холм, к этой маленькой, но интересной церквушке, и весь день и вечер спокойно смотреть на этот необъятный простор. Мне кажется, что И. И. Левитан специально создал эту картину немного в тёмных тонах, чтобы сделать природу ещё более значительной.

Глядя на деревья на холмике, мы видим, что они наклонены вбок, а значит, на них дует ветер. А вот воды реки Волги, в отличие от деревьев, кажутся очень спокойными. Небо окутали и закрыли собой мутные, серые облака. И это мне нравится! Я очень люблю, когда вечереет и создаётся такая атмосфера!

Когда я смотрю на природу, а тем более на такую, то я сразу забываю обо всем и наслаждаюсь красотой природы. Левитану удалось передать неповторимость, великую красоту и очарование природы. Я считаю, он картине дал название «Над вечным покоем» , потому что он, сидя на холме и рисуя своё произведение, действительно чувствовал покой, и этот покой чувствуют все, когда видят произведение, и поэтому он вечный.

Сочинение по картине ученицы 10А Вагиной Юлии

Ученица Левитана Кувшинникова вспоминала: «Картину «Над вечным покоем» Левитан написал уже позже, в лето, проведенное нами под Вышним Волочком, близ озера Удомли. Местность и вообще весь мотив целиком были взяты с натуры во время одной из наших поездок верхом. Только церковь была в натуре другая, некрасивая, и Левитан заменил ее уютной церквушкой из Плеса. Сделав небольшой набросок с натуры, Левитан сейчас же принялся и за большую картину. Писал он ее с большим увлечением, всегда настаивая, чтобы я играла ему Бетховена и чаще всего Marche funebre.» Эта картина - одна из лучших работ Левитана. Пейзаж покоряет своим величием, заставляет человека почувствовать свое ничтожество перед природой и Временем, которое является главным героем картины. Большую часть полотна занимает небо. Тяжёлые свинцовые тучи производят гнетущее впечатление. Они отражаются в бескрайних первозданных водах озера. А на маленьком островке стоит деревянная часовенка, за ней - покосившиеся кресты кладбища. Как будто церковь, творение человеческих рук, осознаёт свое бессилие перед вечностью. И она смирилась с этим. Картина проникнута философским спокойствием и одиночеством. Благодаря настроению, с которым она была написана, она просто не может оставить зрителя равнодушным и не затронуть ни одну струну сердца.

Картина Исаака Левитана «Над вечным покоем» — это третья работа художника в драматической трилогии, куда входят еще картины «У омута» и . Это полотно отличается появлением в нем философской составляющей, которая не менее важна, чем любование природой. Работа наполнена одиночеством и глубокой тоской, что подчеркивается тщательно продуманным выбором ракурса.

Работа художника-пейзажиста поразила многих своей эмоциональностью. Перед зрителями открывается грандиозная панорама: высокий мыс берега, бескрайние водные просторы озера и огромное небо с грозовыми облаками. Мыс кажется плывущим, но невольно зрители устремляют свой взор вперед по направлению его движения к маленькому островку, к синим далям на горизонте и затем вверх на небо. Три стихии - земля, вода и небо - охватываются разом, одним взглядом, они изображены обобщённо, большими, четко очерченными деталями. И именно обобщенностью изображаемого этот пейзаж отличается от предыдущих - художник создает величественный, монументальный образ природы.

Здесь, как и на других полотнах Левитана, природа живет. В этой картине психологизм, свойственный всем картинам автора, приобретает новое качество: и здесь природа тоже живёт, но собственной жизнью, протекающей помимо воли человека. Она одухотворена, как бывает одухотворена природа в сказках, былинах. Зритель видит здесь не просто поверхность воды, в которой отражается окружающее, как это привычно нам, он ощущает ее как единую массу, которая колышется в громадной чаше и светится единым белесо-свинцовым цветом. Небо тоже объято движением, величественные действия развертываются на нём: движутся беспорядочно громоздящиеся, клубящиеся, сталкивающиеся друг с другом облака, более темных, свинцово-фиолетовых, тонов и более светлых, более тяжелых и более легких. И только небольшое розовое облачко, выходящее из возникшего между тучами просвета, облачко, очертания которого напоминают островок в озере, спокойно проплывает мимо и скоро исчезнет.

Отметим также и земную часть картины — мыс с приютившейся на нем старой церквушкой, деревьями, раскачиваемыми ветром и покривившимися могильными крестами. Земная жизнь включается в вечную жизнь природы. Раздумья о смысле жизни, о жизни и смерти человека, о бессмертии, о беспредельности жизни рождает это полотно. Левитан писал в одном из писем: «Вечность, грозная вечность, в которой потонули поколения и потонут ещё… Какой ужас, какой страх!».

«Картина «Над вечным покоем» заставляет задуматься над смыслом жизни и над ее быстротечностью. В ней я весь, со всей своей психикой, со всем моим содержанием», — говорил об этой картине сам художник.

Год написания картины: 1894.

Размеры картины: 150 x 206 см.

Материал: холст.

Техника написания: масло.

Жанр: пейзаж.

Стиль: реализм.

Галерея: Государственная Третьяковская галерея, Москва, Россия.