Проблемы произведения моцарт и сальери. Темы и проблемы (Моцарт и Сальери)

«Маленькие трагедии» посвящены изображению души человека, захваченной всепоглощающей и разрушительной страстью скупостью («Скупой рыцарь»), завистью («Моцарт и Сальери»), чувственностью («Каменный гость»). Герои Пушкина Барон, Сальери, Дон Жуан незаурядные, мыслящие, сильные натуры. Именно потому внутренний конфликт каждого из них окрашен ПОДЛИННЫМ трагизмом.

Страсть, сжигающая душу Сальери («Моцарт и Сальери»), зависть. Сальери «глубоко, мучительно» завидует своему гениальному, но беспечному и смешливому другу Моцарту. Завистник с отвращением и душевной болью открывает в себе это чувство, прежде ему несвойственное:

Кто скажет, чтоб Сальери гордый был

Когда-нибудь завистником презренным,

Змеей, людьми растоптанною, вживе

Песок и пыль грызущею бессильно?

Природа этой зависти не вполне понятна самому герою. Ведь это не зависть бездарности к таланту, неудачника к баловню судьбы. «Сальери великий композитор, преданный искусству, увенчанный славой. Его отношение к творчеству самоотреченное служение. Однако в преклонении Сальери перед музыкой есть что-то страшное, пугающее. В его воспоминаниях о юношеской поре, о годах ученичества мерцают почему-то образы смерти:

Звуки умертвив,

Музыку я разъял, как труп. Поверил

Я алгеброй гармонию.

Эти образы возникают не случайно. Сальери утратил способность легко и радостно воспринимать жизнь, утратил саму любовь к жизни, поэтому служение искусству видится ему в мрачных, суровых красках. Творчество, считает Сальери, - удел избранных и право па него надо заслужить. Лишь подвиг самоотречения открывает доступ в круг посвященных творцов. Всякий, кто понимает служение искусству иначе, посягает на святыню. В беспечной веселости гениального Моцарта Сальери видит, прежде всего, глумление над тем, что священно. Моцарт, с точки зрения Сальери, «бог», который «недостоин сам себя».

Душу завистника сжигает и другая страсть гордыня. Он глубоко чувствует обиду и ощущает себя суровым и справедливым судьей, исполнителем высшей воли: «...я избрал, чтоб его остановить...». Великие творения Моцарта, рассуждает Сальери, в конечном счете, губительны для искусства. Они будят в «чадах праха» лишь «бескрылое желанье»; созданные без усилий, они отрицают необходимость подвижнического труда. Но искусство выше человека, и потому жизнь Моцарта должна быть принесена в жертву «не то мы все погибли».

Жизнь Моцарта (человека вообще) ставится в зависимость от «пользы», которую он приносит прогрессу искусства:

Что пользы, если Моцарт будет жив

И новой высоты еще достигнет?

Подымет ли он тем искусство?

Так самая благородная и гуманистическая идея искусства используется для обоснования убийства.

В Моцарте автор подчеркивает его человечность, жизнерадостность, открытость миру. Моцарт рад «нежданной шуткой угостить» своего друга и сам искренне хохочет, когда слепой скрипач «угощает» Сальери своим жалким «искусством». Из уст Моцарта естественно звучит упоминание об игре на полу с ребенком. Его реплики легки и непосредственны, даже когда Сальери (почти не шутя!) называет Моцарта «богом»: «Ба право? может быть... Но божество мое проголодалось».

Перед нами именно человеческий, а не жреческий образ. За столом в «Золотом Льве» сидит жизнелюбивый и ребячливый человек, а рядом с ним тот, кто говорит о себе: «...мало жизнь люблю». Гениальный композитор играет свой «Реквием» для друга, не подозревая, что друг станет его палачом. Дружеская пирушка становится пиром смерти.

Тень рокового пира мелькает уже в первом разговоре Моцарта с Сальери: «Я весел... Вдруг: виденье гробовое...». Предсказано появление вестника смерти. Но острота ситуации состоит в том, что друг и есть вестник смерти, «виденье гробовое». Слепое поклонение идее превратило Сальери в «черного человека», в Командора, в камень. Пушкинский Моцарт наделен даром интуиции, и потому его томит смутное предчувствие беды. Он упоминает о «черном человеке», заказавшем «Реквием», и неожиданно ощущает его присутствие за столом, а когда с уст Сальери срывается имя Бомарше, тотчас вспоминает о слухах, пятнавших имя французского поэта:

Ах, правда ли, Сальери,

Что Бомарше кого-то отравил?

В этот момент Моцарт и Сальери как бы меняются местами. В последние минуты своей жизни Моцарт на миг становится судьей своего убийцы, произнося снова, звучащие для Сальери приговором:

Гений и злодейство

Две вещи несовместные.

Фактическая победа достается Сальери (он жив, Моцарт отравлен). Но, убив Моцарта, Сальери не смог устранить источник своей нравственной пытки зависть. Глубинный се смысл открывается Сальери в момент прощания с Моцартом. Тот гений, ибо наделен даром внутренней гармонии, даром человечности, и потому ему доступен «пир жизни» беспечная радость бытия, способность ценить мгновение. Сальери этим дарам жестоко обделен, поэтому его искусство обречено па забвение.

, «Моцарт и Сальери» . Поэт планировал создать еще девять пьес, но не успел осуществить свой замысел.

Название «маленькие трагедии» появилось благодаря самому Пушкину, который так охарактеризовал свои драматургические миниатюры в письме к критику Плетневу. Читатели познакомились с «Моцартом и Сальери» в конце 1831 года в альманахе «Северные цветы». Но первые наброски произведения датированы 1826 годом, что говорит о длительном интересе автора к этой теме.

Трагедию «Моцарт и Сальери» можно отнести к классицизму . Написано произведение белым пятистопным ямбом, который еще называют «шекспировским». Действие происходит в очень короткий промежуток времени, события развиваются последовательно. Так соблюдается единство времени, места и действия. Известно, что первоначально пьеса носила название «Зависть». Исследованию и обличению этого порока она и была посвящена.

Произведение состоит всего из двух сцен. Но, несмотря на краткость, Пушкин поднимает здесь глубокие вопросы, раскрывает трагедию человеческой души, проникает в психологию своих героев. Дружба, творчество, отношение к миру и себе, понятие о таланте и гениальности – все это переплетено и приправлено острым драматическим конфликтом.

В пьесе всего три действующих лица : Сальери, Моцарт и слепой скрипач. Все герои произведения – вымышленные. Они лишь условно совпадают с реально жившими в XVIII веке композиторами. Пушкин использовал легенду об отравлении Моцарта, чтобы показать, как зависть иссушает душу человека и приводит его к преступлению.

Центральная фигура трагедии – Сальери. Долгим и трудным был его путь к славе. С детских лет влюбленный в музыку, умеющий тонко чувствовать ее красоту, Сальери всю жизнь положил на алтарь искусства, отказался от других занятий и радостей. Он упорно трудился, чтобы изучить все тайны музыки, освоить законы ее создания. «Ремесло поставил я подножием искусству» , – признается герой.

Благодаря своему усердию Сальери удалось подняться на вершину известности. Он научился создавать произведения по правилам гармонии, но в его творениях нет подлинной жизни, «божественной искры» . «Звуки умертвив, музыку я разъял, как труп» , – говорит композитор.

Сальери считает искусство делом избранных. Он с презрением смотрит на простых людей, которые не относятся к музыкальной элите. До тех пор, пока в окружении Сальери находятся такие же талантливые «трудяги» как он, композитор счастлив и спокоен. Ему не приходит в голову завидовать славе тех, кто добился признания таким же путем. Но вот появляется Моцарт. Его музыка легка, радостна, свободна и настолько прекрасна, что никто не может создать подобное. И в сердце Сальери черной змеей вползает зависть.

Он считает несправедливым, что такой дар получен не в качестве награды за преданность искусству и огромный труд, а случайно, при рождении. Моцарт отмечен Богом, он гениален. Сальери видит это, восхищается его музыкой: «Ты, Моцарт, Бог, и сам того не знаешь» . Но поведение гения никак не соответствует его статусу. Сальери не может простить легкий и веселый нрав Моцарта, его жизнелюбие, считает друга «праздным гулякою» и «безумцем» .

Нельзя называть свои блестящие произведения «безделицей» , нельзя смеяться над тем, как слепой скрипач коверкает твои прекрасные сочинения. «Ты, Моцарт, не достоин сам себя» , – произносит свой приговор Сальери. Он осознает, что завидует, понимает всю низость этого чувства, но пытается оправдать себя рассуждениями о том, что гений Моцарта бесполезен. Никто не сможет ничему научиться у него, достичь его высот. Гения необходимо «остановить – не то мы все погибли» .

Искусство для Моцарта – сама жизнь. Он творит не ради славы и выгоды, а ради музыки. Но легкость, с которой создаются произведения, обманчива. Композитор говорит о томившей его бессоннице, в результате которой пришли «две–три мысли» . Моцарт берется писать на заказ «Реквием», потому что нуждается в деньгах. Он искренне считает Сальери другом, тут же причисляет к гениям и его. Моцарт открыт и честен, не допускает мысли о том, что человек, посвятивший себя светлым идеалам искусства, способен на злодейство.

Интересно, какие художественные средства находит для своих героев Пушкин. Речь Сальери гладкая, напыщенная, полна литературных штампов. Он высказывается часто и уверенно, но беседует сам с собой. На его монологах построено почти все произведение. Моцарт говорит мало и неуверенно. В его речи постоянно встречаются слова: «что-то» , «кто-то» , «кое-что» . Но главную фразу трагедии «гений и злодейство – две вещи несовместные» произносит именно Моцарт. А еще в пьесе звучит только музыка Моцарта и нет ни одной ноты Сальери.

• «Моцарт и Сальери», краткое содержание по сценам пьесы Пушкина
• «Капитанская дочка», краткое содержание по главам повести Пушкина

Темы и проблемы (Моцарт и Сальери). «Маленькие трагедии» — цикл пьес П-на, включающий четыре трагедии: «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Каменный гость», «Пир во время чумы». Все эти произведения были написаны в период Болдинской осени (1830 Данный текст предназначен только для частного использования — 2005 год). «Маленькие трагедии» — не пушкин-ское название, оно возникло при публикации и основывалось на фразе П-на, где словосочетание «маленькие трагедии» употреблялось в буквальном смысле. Авторские названия цикла следующие: «Драматические сцены», «Драматические очерки», «Драматичес-кие изучения», «Опыт драматических изучений». Последние два названия подчеркивают экспериментальный харак-тер художественного замысла П-на. После «Бориса Годунова» (1825 год) с его монументальной формой и сложной композицией П-н создает короткие, камерные сцены с небольшим числом действующих лиц. Экспозиция сжата до нескольких стихов. Отсутствует сложная интрига и пространные диалоги. Кульминация разрешается мгновенной развязкой. Первоначальный вариант названия тра-гедии «Моцарт и Сальери» — «Зависть», но драматург отказывается от этого назва-ния. Его интересует не нрав завистника, а философия художника-творца. «Моцарт и Сальери» — это единствен-ная из «Маленьких трагедий» где созданы образы не вымышленных, а реальный исторических лиц. Однако пушкинский Моцарт так же далек от реального Моцарта, как и весь сюжет трагедии, основанный на легенде, ныне опровергнутой, будто бы Моцарт был отравлен Антонио Сальери, ненавидевшим и питавшим к нему жгучую ненависть. Но П-н все же использует эту легенду, вспоминая эпизод, разыгравшийся во время представления оперы Моцарта «Дон Жуан»: «раздался свист, все обратились с негодованием, и знаменитый Сальери вышел из залы в бешенстве, снедаемый завистью». Ненормальный с точки зрения здравого смысла поступок Сальери показывает, что его совершил человек не просто охваченный завистью, но в бешенстве снедаемый ею. А бешенство опасно, ведь корень слова указывает на то, что человек, поддавшийся этому чувству, себе не принадлежит, потому что им руководит бес. Что же привело Сальери к убийству? Сальери с самого раннего детства посвятил себя музыке, он не противник вдохновения, но считает, что право на вдохновение завоевывается длительным трудом, служением, открывающим доступ в круг посвященных творцов. С этого момента и начинается роковое движение Сальери к преступлению. Поставив искусство выше человека, Сальери убеждает себя в том, что человек и его жизнь может быть принесена в жертву этому фетишу. Первый шаг к убийству — утверждение, что убийца лишь исполнитель чьей-то высшей воли и личной ответственности не несет. Затем делается самый решительный шаг: слово «убить» заменяется словом «остановить»: …я избран, чтоб его Остановить… При этом Сальери агрессивной стороной считает Моцарта, это существенно в софистике убийства: жертва изображается как сильный и опасный атакующий враг, а убийца — как обороняющаяся жертва. В этом произведении можно выделить еще одну тему — каинову. Тема Каина и его жертвы — одна из самых важных в «Моцарте и Сальери». Ведь каинова тема — это тема Сальери. Сальери так же возмущен несправедливостью, как и Каин, он говорит: «Все говорят: нет правды на земле. Но правды нет — и выше». Его тяжелый труд не принят Богом. Труд земледельца Каина тяжелее труда Авеля, как труд Сальери, который «поверил… алгеброй гармонию», тяжелее труда «безумца» и «гуляки праздного» Моцарта. Преступление Сальери так же протестно и интеллектуально, как и преступление Каина. Не даром в древних сказаниях Каин предстает первым убийцей и первым интеллектуалом, задающим Богу непростые вопросы. Эти же вопросы задает и Сальери, интеллектуал, работяга, ремесленник. Мораль ясна: Сальери работал в расчете на вознаграждение, Моцарт творил, потому что ему нравилась музыка, и поэтому его беззаботная жертва принята, а жертва Сальери отвергнута. Награда Моцарта — уже в самой его работе, он может быть бесславным, нищим потому, что спасается своей музыкой. Сальери же в своем творчестве видит не цель, а средства. Однако для П-на все не так просто: в пьесе его интересует не мораль, а проблема художника-творца. Сомнения Сальери, его зависть принадлежат не ему одному, но и П-ну. Осип Мандельштам писал: «В каждом поэте есть и Моцарт, и Сальери». Многие критики отмечают парадоксальное братство этих героев: Моцарт — это эхо Сальери, а Сальери — эхо Моцарта. Особенно ярко это видно благодаря одной фразе, которую говорят оба героя, но с разной интонацией. Моцарт спрашивает: «А гений и злодейство — две вещи несовместные. Не правда ль?» Сальери утверждает: «Гений и злодейство две вещи несовместные. Неправда…» Еще одна важная тема в пьесе — тема смерти, тема «черного человека», которая связана с темой судьбы. Все рассказы о «черном человеке», о «Реквиеме» Сальери мог воспринимать как напоминание о принятом им решении, но он не отказывается от него. Сальери — логик, экспериментатор, рационалист, ему не нужны земные царства, а нужна справедливость, он не понимает, почему вдохновение не дается ему без труда? Почему он не гений? А Моцарт отвечает, что гений не способен на злодейство. После ухода Моцарта, Сальери спрашивает: «Но ужель он прав, и я не гений?» Сальери остается с неразрешен-ной проблемой справедливости. Таким образом, в своей трагедии автор создал архитипы художников: легкого, вдохновенного Моцарта и трудяги Сальери. Это помогло ему коснуться очень важных проблем творчества, задать очень актуальные для всего человечества вопросы, коснуться тем, которые волнуют нас в течение всей нашей жизни.

«Моцарт и Сальери» (см. краткое её содержание на нашем сайте) основан на предании, по которому великий Моцарт будто бы погиб, отравленный своим другом, композитором Сальери. Здесь главной темой является страсть зависти. Светлый, жизнерадостный образ Моцарта, его окрыленный гений, оттеняется мрачной фигурой Сальери, который мучительно завидует таланту Моцарта и сам себе в этом сознается (См. Монолог Сальери):

Сам скажу – я ныне
Завистник. Я завидую; глубоко,
Мучительно завидую...

Сальери – музыкант-труженик; он страстно любит музыку, но у него нет творческого дара; он работал над своими композициями упорно, долго, терпеливо, как ремесленник; он сам говорит: «Ремесло поставил я подножием искусству».

Моцарт и Сальери. Иллюстрация М. Врубеля к трагедии А. С. Пушкина, 1884

И вот он видит, что веселый, беспечный юноша, – «гуляка праздный», как он называет Моцарта, без упорного труда, свободно и легко создает гениальные, бессмертные произведения музыки. «Где ж правота», – спрашивает себя Сальери:

Когда священный дар,
Когда бессмертный гений – не в награду
Любви горящей, самоотверженья
Трудов, усердия, молений послан, –
А озаряет голову безумца,
Гуляки праздного!.. О Моцарт, Моцарт! –

Зависть доводит Сальери до мысли убить Моцарта. Он восхищается его гением:

Как некий херувим,
Он несколько занес нам песен райских,
Чтоб, возмутив бескрылое желанье
В нас, чадах праха, после улететь!

Но именно это «бескрылое желанье» упрямого труженика Сальери, «служителя музыки», лишенного таланта, доводит его до преступления. Он старается перед самим собой оправдать свое злодеяние, уверяет себя, что, убивая Моцарта, он тем самым служит искусству, так как Моцарт своим свободным, легким творчеством, без упорного труда и усилий, не поднимает искусство, не приносит пользы искусству. Но как раз перед тем, как Сальери бросает яд в чашу своего друга, Моцарт в случайном разговоре произносит фразу, поражающую Сальери в самое сердце:

Гений и злодейство
Две вещи несовместные –

Значит Сальери не гений? В разговоре Моцарт определяет настоящих «служителей музыки»: они не заботятся «о нуждах низкой жизни», – они целиком «предались вольному искусству».

Нас мало избранных, счастливцев праздных,
Пренебрегающих презренной пользой ,
Единого прекрасного жрецов.

Реквием Моцарта

Каждое слово Моцарта бичует Сальери. Он плачет, слушая дивные звуки Реквиема, погребального гимна, сочиненного Моцартом, как будто для себя – но уже не в силах остановить совершенного злодейства. Моцарт обречён на гибель.

Герои и проблематика трагедии А. С. Пушкина «Моцарт и Сальери»

«Маленькие трагедии» посвящены изображению души человека, захваченной всепоглощающей и разрушительной страстью скупостью («Скупой рыцарь»), завистью («Моцарт и Сальери»), чувственностью («Каменный гость»). Герои Пушкина Барон, Сальери, Дон Жуан незаурядные, мыслящие, сильные натуры. Именно потому внутренний конфликт каждого из них окрашен ПОДЛИННЫМ трагизмом.

Страсть, сжигающая душу Сальери («Моцарт и Сальери»), зависть. Сальери «глубоко, мучительно» завидует своему гениальному, но беспечному и смешливому другу Моцарту. Завистник с отвращением и душевной болью открывает в себе это чувство, прежде ему несвойственное:

Кто скажет, чтоб Сальери гордый был

Когда-нибудь завистником презренным,

Змеей, людьми растоптанною, вживе

Песок и пыль грызущею бессильно?

Природа этой зависти не вполне понятна самому герою. Ведь это не зависть бездарности к таланту, неудачника к баловню судьбы. «Сальери великий композитор, преданный искусству, увенчанный славой. Его отношение к творчеству самоотреченное служение. Однако в преклонении Сальери перед музыкой есть что-то страшное, пугающее. В его воспоминаниях о юношеской поре, о годах ученичества мерцают почему-то образы смерти:

Звуки умертвив,

Музыку я разъял, как труп. Поверил

Я алгеброй гармонию.

Эти образы возникают не случайно. Сальери утратил способность легко и радостно воспринимать жизнь, утратил саму любовь к жизни, поэтому служение искусству видится ему в мрачных, суровых красках. Творчество, считает Сальери, - удел избранных и право па него надо заслужить. Лишь подвиг самоотречения открывает доступ в круг посвященных творцов. Всякий, кто понимает служение искусству иначе, посягает на святыню. В беспечной веселости гениального Моцарта Сальери видит, прежде всего, глумление над тем, что священно. Моцарт, с точки зрения Сальери, «бог», который «недостоин сам себя».

Душу завистника сжигает и другая страсть гордыня. Он глубоко чувствует обиду и ощущает себя суровым и справедливым судьей, исполнителем высшей воли: «...я избрал, чтоб его остановить...». Великие творения Моцарта, рассуждает Сальери, в конечном счете, губительны для искусства. Они будят в «чадах праха» лишь «бескрылое желанье»; созданные без усилий, они отрицают необходимость подвижнического труда. Но искусство выше человека, и потому жизнь Моцарта должна быть принесена в жертву «не то мы все погибли».

Жизнь Моцарта (человека вообще) ставится в зависимость от «пользы», которую он приносит прогрессу искусства:

Что пользы, если Моцарт будет жив

И новой высоты еще достигнет?

Подымет ли он тем искусство?

Так самая благородная и гуманистическая идея искусства используется для обоснования убийства.

В Моцарте автор подчеркивает его человечность, жизнерадостность, открытость миру. Моцарт рад «нежданной шуткой угостить» своего друга и сам искренне хохочет, когда слепой скрипач «угощает» Сальери своим жалким «искусством». Из уст Моцарта естественно звучит упоминание об игре на полу с ребенком. Его реплики легки и непосредственны, даже когда Сальери (почти не шутя!) называет Моцарта «богом»: «Ба право? может быть... Но божество мое проголодалось».

Перед нами именно человеческий, а не жреческий образ. За столом в «Золотом Льве» сидит жизнелюбивый и ребячливый человек, а рядом с ним тот, кто говорит о себе: «...мало жизнь люблю». Гениальный композитор играет свой «Реквием» для друга, не подозревая, что друг станет его палачом. Дружеская пирушка становится пиром смерти.

Тень рокового пира мелькает уже в первом разговоре Моцарта с Сальери: «Я весел... Вдруг: виденье гробовое...». Предсказано появление вестника смерти. Но острота ситуации состоит в том, что друг и есть вестник смерти, «виденье гробовое». Слепое поклонение идее превратило Сальери в «черного человека», в Командора, в камень. Пушкинский Моцарт наделен даром интуиции, и потому его томит смутное предчувствие беды. Он упоминает о «черном человеке», заказавшем «Реквием», и неожиданно ощущает его присутствие за столом, а когда с уст Сальери срывается имя Бомарше, тотчас вспоминает о слухах, пятнавших имя французского поэта:

Ах, правда ли, Сальери,

Что Бомарше кого-то отравил?

В этот момент Моцарт и Сальери как бы меняются местами. В последние минуты своей жизни Моцарт на миг становится судьей своего убийцы, произнося снова, звучащие для Сальери приговором:

Гений и злодейство

Две вещи несовместные.

Фактическая победа достается Сальери (он жив, Моцарт отравлен). Но, убив Моцарта, Сальери не смог устранить источник своей нравственной пытки зависть. Глубинный се смысл открывается Сальери в момент прощания с Моцартом. Тот гений, ибо наделен даром внутренней гармонии, даром человечности, и потому ему доступен «пир жизни» беспечная радость бытия, способность ценить мгновение. Сальери этим дарам жестоко обделен, поэтому его искусство обречено па забвение.