Синяя катушка энн тайлер. Рецензии и отзывы на книгу "катушка синих ниток" энн тайлер
Часть первая
Не могу уехать, пока жива собака
1
Поздним июльским вечером 1994 года Реду и Эбби Уитшенк позвонил их сын Денни. Супруги укладывались спать, Эбби стояла у комода в комбинации, вынимая шпильки из пучка непослушных светло-русых волос. Сухопарый брюнет Ред, в полосатых пижамных штанах и белой футболке, сидел на краю кровати и снимал носки; он и ответил, когда рядом на ночном столике затрещал телефон.
Высокая и улыбающаяся женщина, которая стоит перед вами, одета в элегантность и осмотрительность, она выражает себя с точностью, простотой. Если бы она не давала интервью в течение всех этих лет, ей было трудно говорить о литературе и писать, сказала она. Это привело к очень домашней жизни в Балтиморе, время, чтобы позаботиться о ее доме, о ее детях и внуках. Она не решила стать писателем, считала, что она довольна быть матерью и женой. Чтобы услышать ее, Пулитцеровская премия ничего не изменила для нее. Трудно понять, начало, - объясняет она.
В разгар брода ее герои начинают говорить с ней, она неизбежно любит их, осознавая свои слабости. она закончила, отправив рукопись по почте своему издателю, которому она была верна с самого начала и с которой она только ступила два раза - она воображает, что ее герои покидают Балтимор в Нью-Йорке.
Дом Уитшенков, - сказал он.
А, привет.
Эбби, с поднятыми руками, повернулась от зеркала.
Эбби уронила руки.
Алло? - произнес Ред. - Эй. Алло? Алло?
Он пару секунд помолчал и повесил трубку.
В чем дело? - спросила Эбби.
- Что?!
Мне, говорит, нужно тебе кое-что сообщить. «Я гей».
И ты повесил трубку?!
Жесткие и возбужденные, они успокаивают ее, она шутит, объясняет ей, что они здоровы! Энн Тайлер работает только утром. В офисе, с окном, открытым по звукам снаружи. Если она пишет новости, ей становится легче. удобный на длинном курсе. Критики ее романов, хорошие или плохие, она их не читает. Отвечая на вопрос о своих недавних фаворитах, тот, кто регулярно возвращается в Джейн Остин, цитирует «Удаленный от кожи Рассела Бэнкса», который ослепил ее. Ее любимым писателем все время остается Эудора Уэлти, которая изменила свою жизнь, обнаруженный в четырнадцать лет.
Нет, Эбби. Он повесил. Я только и успел сказать: «Что за чушь?» - а он уже шварк - и все.
Ред, ну как же так можно? - простонала Эбби и потянулась назад за бесцветным, некогда розовым, ворсистым халатом. Укуталась, туго завязала пояс. - Что на тебя нашло?
Да я же не хотел его обидеть! Когда тебе такое выдают, что еще скажешь? «Что за чушь». Нормальная реакция.
Инструмент, который ему не кажется неприятным, хотя и менее гибким, чем настоящая книга для перехода туда и обратно в текст. Она развивает вдовца, который начинает видеть свою покойную жену в разных местах. Энн Тайлер, покончив с этим, коротко подумала о том, чтобы прекратить писать. Прежде, к счастью для нас, передумать и подумать о ее следующей книге!
Все началось в субботу утром в мае, в один из тех весенних дней, который пахнет чистым, но человек, казалось, приближался к ней. «Знаете ли вы, что это белый лук?» - спросил он. «Разве они не были бы скорее луком-шалотами?». Нет, они белые луки, - заверила она его.
Эбби схватилась за голову, примяв пышные волосы надо лбом.
Я имел в виду, - принялся объяснять Ред, - «что еще за чушь, чем еще ты вздумал нас огорошить, Денни?» И он великолепно меня понял. Уж поверь. Зато теперь у него есть полное право заявить, что во всем виноват я, моя узколобость, или ретроградство, или… в общем, он найдет словечко. И он обрадовался, что я так ответил. Потому и повесил трубку: только и ждал от меня промашки.
«А как насчет лука-шалот?» Он настаивал. Возможно, она боялась, что он попытается вытащить ее, но он, должно быть, был на десять лет моложе, чем она, и, кроме того, был красивым парнем. С ее темными светлыми волосами и молочно-голубыми глазами, которые заставляли ее выглядеть мирной и мечтательной, он смотрел на нее, улыбаясь и держал ее слишком близко к незнакомцу.
Это лук-шалот, - напомнил он ей. Мельницы больше, - ответила она, и она положила сельдерей в ее Кэдди. Моя бывшая жена немного внизу, на стороне картофеля. Ну, например, это много сказать, мы разделены, скажем, и ее парень с ней. Не могли бы вы притвориться, что со мной? Как раз мне удавалось выбраться отсюда?
Ладно. - Эбби переменила тон, заговорила деловито: - Откуда он звонил?
Мне почем знать? У него нет постоянного адреса, он не объявлялся целое лето, он уже поменял работу дважды. Правда, дважды - это с его слов, а может, и больше! Парню всего девятнадцать, а мы не в курсе, в каком уголке планеты его искать! Это, спрашивается, нормально?
Филипп Сегур Уничтожение древесных червей. Какова тема захватывающего разговора, которая также может стать очень раздражающей? В любом случае, это проблема для жителей современной мегаполиса. Сегодня Бетти и Дечин образуют пару: Я был профессором современных писем, и она была контрактной в истории-гео. Мы мечтали выйти из национального образования. Эти два одиночка находят новую перспективу: двигаться. Это не выиграно, потому что джентльмен внизу ищет проблемы. Автор этого дурацкого текста - профессор конституционного права.
Разве в этой дисциплине он не может смеяться над черным юмором и смехом? Истребление деревянных духовых инструментов - его десятый роман. Рассказчик думает, что у него в глазах есть клопорт. У вас настоящая сила, - сказал офтальмолог. Это письмо, доктор. Возвращение Нееми Пьер-Дагомеи.
А тебе по звуку не показалось, что это межгород? Ты не слышал такого, знаешь… шуршания? Вспомни. Мог он звонить отсюда, из Балтимора?
Я не знаю, Эбби.
Она села рядом с мужем. Матрац прогнулся в ее сторону: Эбби была женщина широкая, плотная.
Надо его найти, - сказала она. И чуть погодя: - Нам нужен этот… как его… определитель номера. - Она наклонилась и впилась взглядом в телефон. - Боженька, подари нам определитель прямо сейчас!
С решеткой иронии, Ньеми Пьер-Дагомеи рассказывает в своем первом романе неудавшееся изгнание. Дело не в прибытии, а в том, что Белли Гаитян не может покинуть свой остров, чтобы добраться до Соединенных Штатов. Таким образом, репатрианты, которые дают роман своим титулом, остаются теми, кто остается. Белли рождает двух дочерей и считает мудрее, что их усыновляют, чтобы иметь лучшую жизнь. Абсурдность и насилие только бросаются в глаза. Среди Висшанков двусмысленное повествование говорит нам, что дедушка жаждал дом, который он построил для других, и что его дочь поставила грейфер на обещание ее лучшего друга.
Зачем? Чтобы ты ему названивала, а он не отвечал?
Он никогда так не поступит. Он бы увидел, что это я звоню. И обязательно ответил бы, если б видел, что это я.
Она вскочила и зашагала туда-сюда по персидской ковровой дорожке, в центре вытертой почти до белизны от ее хождений. Спальня, просторная, хорошо обставленная, радовала глаз своей уютной затрапезностью - естественной для комнат, обитатели которых давно перестали замечать их красоту.
Оба достигли своих целей, но не понесли его в рай, несмотря на внешность. Клан кажется таким же твердым, как и дом, удобный, как американский роман. Когда основной элемент разрушается, возникают секреты. Ясный сын не тот, которого мы верим, и первая амбиция на самом деле такова, что девушка, запрещенная ее семьей, знала, как навязать себя мужчине, который ее не любил.
Две сестры - 17 и 18 - остались одни в мире, во власти потенциального злоумышленника. Конец цивилизации не происходит через день. Электричество, телефон и газ постепенно исчезают. Отец достаточно изобретателен, чтобы наполнить банки и сделать последние запасы продуктов прибыльными. После его жены он умер в свою очередь. Но кто-нибудь когда-либо нашел в словаре лучший способ справиться с винтовкой?
Обычный.
Это по-твоему. Он выпил? Как тебе показалось?
Не знаю.
А был с ним кто-нибудь? Компания?
Не могу сказать…
Или… кто-то один?
Ред резко вскинул глаза:
Ты же не думаешь, что он серьезно?
Разумеется, серьезно! Иначе с чего бы ему такое заявлять?
Эбби, он не голубой.
Ты-то откуда знаешь?
После помидоров и зеленых бобов обеим девушкам придется идти глубже в лес, вооруженный новой мудростью - или безумием. «Индейцы, которые там жили, выжили без садов и огородов, и только питались тем, что эти леса приносили в их распоряжение». Около двадцати имен - Роджер Нимье, Эммануэль Берл, а также Барбей д'Ауревилли - автор стремится поделиться своим энтузиазмом к работам, которые он считает, если не презираемыми, по крайней мере, пренебрегаемыми. Но, может быть, характерная черта литературы - писать потомство писателей с разной скоростью?
Эта статья в основном дублируется реальным эссе, в котором Бертран Тиллер отвергает «карикатурное» в своей долгой истории, описывает свои технические модальности, свои стратегии, такие как его графическая изобретательность, его связи с символическим и, прежде всего, его необычайную силу мобилизации. Это смешное и суровое воображение основано на предписании, о том, чтобы «пройти границы», будь то моральный, приемлемый, заслуживающий доверия или цензуре. Это карикатура как необычный «комический интеллект», неуважение которого является главной движущей силой.
Знаю, и все. Попомни мои слова. Потом поймешь, что вела себя глупо: ах, ужас и кошмар, я делала из мухи слона!
Да где твоя женская интуиция? Ведь речь о парне, который еще в средней школе довел девчонку до беды.
И что? Это ничего не значит. Может, это вообще симптом.
Чего-чего?
Ничего нельзя знать наверняка о сексуальной жизни другого человека.
Он предлагает себя как истину, которая исходит из искажающих зеркал, вновь проявляющаяся в культурной истории протестующего смеха, как в Карнавале, так и в Гиньоле. Денис Моро Морт, где твоя победа? В этой книге есть вопрос спасения. Из его названия, которое относится к вопросу о Святом Павле в его письме к Коринфянам, нельзя делать вывод о том, что спасение будет рассматриваться исключительно религиозно или теологически. Понятие кажется довольно старомодным, но Денис Моро, профессор Университета Нанта, сразу же замечает, что он очень присутствует на обычном языке, даже совсем по-другому, а иногда неожиданно, в современной и современной философии, от Спинозы до Ницше, от Сартра до Витгенштейна и даже Фуко и, конечно же, в христианском богословии.
Вот уж слава тебе господи, - проворчал Ред.
Он наклонился и, кряхтя, потянулся под кровать за тапочками, а Эбби остановилась и вновь приклеилась взглядом к телефону. Положила руку на трубку, замерла в нерешительности. Быстро схватила, на полсекунды прижала к уху, бросила обратно.
С определителем номера штука в том, - словно обращаясь сам к себе, заговорил Ред, - что это в некотором роде жульничество. Телефонный звонок - всегда риск. Человек должен решить, рисковать ему или нет, отвечать или нет. В этом суть телефонной связи, я считаю.
Поэтому очень современное обращение, которое Денис Моро подвергает понятию спасения «серьезно» - на пути, который является как духовным, так и философским, в противоположность всему позитивизму - темам веры, смерть, вина, освобождение и вопрос о том, «что нужно спасти» и кто может быть «спасителем».
Несмотря на то, что, возможно, это было похоже только на «еврейское культурное наследие», чтобы восприниматься как «воплощение религиозных идеалов» или «кульминация длительного исторического процесса», сионистская мысль, объясняет Эран Рольник, «Отличался с самого начала своим прагматизмом и его идеологической эклектикой», открывая себя обмену с «доминирующими идеями того времени» и собирающимся копаться на стороне дарвинизма, ницшеизма, социализма, экзистенциализма, а, следовательно, и психоанализа.
Он с некоторым трудом поднялся и пошел в ванную. Эбби сказала ему в спину:
Но это многое объяснило бы, согласись? Если он действительно гей.
Ред уже закрывал дверь ванной, но высунул голову и недовольно уставился на жену. Его тонкие черные брови, обычно прямые как палочки, почти связались узлом.
Иногда, - бросил он, - я горько проклинаю тот день, когда женился на социальном работнике. - И громко хлопнул дверью.
Йехошуа в «нормализации еврейской идентичности»? Вопрос заключается в самой проблеме этого эссе. Филипп Сегур Истребление бупорт Буше-Частель, 288 с. 1170 руб. Энн Тайлер Катушка синей нити Перевод с английского Кириэль Аякацикас. Жан Хегленд В лесу Перевод с английского на Жозетт Чичепорт.
Бертран Тиллиер Карикатура. Эран Рольник в Риме в Иерусалиме. Последний комитет для Мелоди де Сен-Жермен, которому мы желаем хорошие новости. Этот первый роман погружает нас в сердце первого проявления антиглобализма в Сиэтле в Истинном хоровом повествовании, в котором отсутствует кое-что, чтобы сделать роман интересным.
Когда Ред вернулся, Эбби сидела на кровати, сцепив руки на груди поверх кружев ночной сорочки.
Ты не можешь винить во всех бедах Денни мою профессию, - сказала она.
Я только о том, что ты иногда проявляешь чрезмерное понимание. Всепрощение, сострадание. Лезешь ребенку в душу.
Понимание не бывает чрезмерным.
Слова типичного соцработника.
Мы должны выйти за пределы очень уродливого обложки, чтобы открыть для себя прекрасный роман о человеческом разнообразии. На своей кухне учитель, вышедший на пенсию, получает все национальности и утверждает, что он связан со смехом. Кэтрин, Мелоды и Томас читали.
Роман автобиографичен, эта книга дает ключ ко всей работе Бессона. Филипп, молодой подросток, осознающий свою разницу в сексуальности, влюбляется в Томаса. Будут родиться все противоположности и любовь. Книга, которая, однако, не убедила всех своих читателей.
В сердце глубокой Америки, семейная хроника, где насилие отца отделяет детей. Автор очень хорошо описывает чувства между персонажами. Найден автор: Аки Шимадзаки. Две серии рассказов должны быть прочитаны: «Вес секретов» и «В сердце Ямато». Каждая новость связана с остальными в той же книге.
Она раздраженно фыркнула и еще раз посмотрела на телефон, который стоял со стороны мужа. Ред забрался под одеяло, закрыв ей обзор, и выключил лампу на прикроватном столике. Комната погрузилась в темноту, лишь слабо светились два высоких окна, выходящие на газон перед домом.
Ред лежал на спине, а Эбби все сидела.
Как думаешь, он перезвонит? - спросила она.
Тем не менее, первая книга автора: «Групповая фотография у реки» не стоит. Женщина, 60 лет, звонит мальчику-эскорту, чтобы отправиться на вечер. Начинаются любовные отношения. Тем не менее, невысказанные и недостатки персонажей нарушают чувства. Красивый портрет, особенно человека.
В Бретани бывший работник верфи убил застройщика. То, что мешает, - очень поэтичный и очень устойчивый стиль в устье рабочего. Годы свинца, бесчестья, голода, бомбардировки, где выживает только любовь. Вокруг дома, 3 поколения одной семьи построены, живут, любят. Очень красивая история с большой нежностью.
Да, рано или поздно.
Мальчику и так пришлось призвать на помощь всю свою храбрость. Вдруг он больше не осмелится?
Храбрость? Какую еще храбрость? Мы его родители. Зачем для звонка родителям храбрость?
Не родителям, а тебе, - сказала Эбби.
Это нелепо. Я сроду его пальцем не тронул.
Да, но и не поощрял никогда. Ты вечно ищешь в нем недостатки. С девочками ты весь сахарный, и Стем тоже твой человек. Но Денни!
Мой любимый писатель. Ник Хорнби. Автор, который сегодня представляет лучшую американскую литературу, изящный летописец повседневной жизни. Его персонажи когда-то сердиты и нежны, они оба традиционны и эксцентричны. Наблюдатель. «Энн Тайлер демонстрирует неутомимое творчество: кажется, нет конца тому количеству историй, которые он может придумать.»Лондонский обзор книг.
«Тайлер стал заветным, ласковым летописцем маленькой маленькой Америки, и он должен дать ей необыкновенное мастерство.»Пресса. Семейный дом, отец прайда Красного, прибывший в Балтимор в 1920-х годах, а затем занимавший должность строителя, увидел четыре поколения Уитшанка и сохранил отголоски своих историй между стенами. Потому что у каждой семьи есть свои истории, которые определяют ее и всегда передаются, а Уитшанк - или убежден, что это особая семья тех, кто излучает завидное чувство единства.
С ним все сложно. Иногда мне кажется, что он тебе даже не нравится.
Эбби, побойся бога! Ты прекрасно знаешь, что это неправда.
Нет, конечно, ты его любишь. Но я видела, как ты иногда на него смотришь. С таким выражением: это еще что за тип? Не думай, что он этого не замечает.
Прекрасно, - ответил Ред. - Но как тогда получилось, что избегает он тебя, а не меня?
Ничего он меня не избегает!
Лет с пяти-шести он не пускал тебя в свою комнату. Сам готов был менять постельное белье, лишь бы ты к нему не заходила. Он почти никогда не приводил в гости друзей, не признавался, как их зовут, и даже не рассказывал, как провел день в школе. Уйди, мама, говорил, не мешай, не лезь, не дыши мне в затылок. А та книжка с картинками - ну, которую он терпеть не мог, которую изорвал, помнишь? Где крольчонок, чтобы убежать, хотел превратиться в рыбку, в облачко и тому подобное, а мама-крольчиха твердила, что превратится в то же самое - и за ним! Денни вырвал из этой книги все страницы до единой!
Это абсолютно ни при…
Ты удивляешься, почему он стал голубым? То есть не стал, но как будто бы стал, раз уж ему пришло в голову этим нас ошарашить, так вот знаешь почему? Я тебе скажу. Дело всегда в матери. В чертовой, понимаешь ли, матери!
Что? - вскричала Эбби. - Это нелепая, устаревшая, ретроградская и… неверная теория! Я даже отвечать ничего не стану.
Однако вон сколько наговорила.
Как тогда насчет отца? Если следовать твоим же средневековым воззрениям. Как насчет отца-строителя, крутого мачо, который только и твердил сыну: «Не трусь, будь мужчиной, не хнычь из-за пустяков, лучше влезь на крышу и приколоти шифер!»
Шифер не приколачивают, Эбби.
Так что насчет отца? - повторила она.
Хорошо, хорошо! Я такой. Худший в мире папаша. Все, поздно, не поправишь.
На мгновение воцарилась тишина, и стало слышно, как мимо едет машина.
Я не сказала, что ты худший.
Ну… - буркнул Ред.
Они помолчали.
Затем Эбби спросила:
Есть ведь, кажется, номер, который можно набрать, чтобы узнать, кто звонил последним?
Звездочка шестьдесят девять, - незамедлительно ответил Ред и кашлянул. - Но ты же не станешь?..
Напомню тебе, что разговор прервал Денни.
Это потому, что ты его обидел, - заявила Эбби.
Если б я его обидел, он бы подождал вешать трубку. Не бросил бы ее так сразу. А он как будто только того и ждал. Прямо-таки потирал руки в предвкушении, когда делал свое признание. Так с места в карьер все и выдал. Я хотел тебе кое-что сказать, говорит.
Раньше было «мне нужно тебе кое-что сказать».
Ну да, как-то так.
Но все-таки что?
А есть разница?
- Да, есть.
Ред помолчал секунду. Потом задумчиво зашептал:
Я должен тебе кое-что сказать… Мне нужно тебе кое-что сказать… Пап, я хотел бы… - И сдался: - Я не помню.
Набери «звездочка шестьдесят девять», будь добр.
Я все не могу понять, зачем ему это? Знает же, что я не гомофоб. Черт, да у меня и на работе есть гей, мастер по гипсокартону. О чем Денни прекрасно известно. Не понимаю, почему он думал нас этим разозлить. В смысле, я, конечно же, не в восторге. Своим детям желаешь как можно меньше трудностей в жизни. Но…
Фантом Пресс Уитшенки всегда удивляли своей сплоченностью и едва уловимой особостью. Это была семья, которой все по-хорошему завидовали. Но как и у каждой семьи, у них была и тайная, скрытая от глаз реальность, которую они и сами-то толком не осознавали. Эбби, Ред и четверо взрослых детей в своем багаже имеют не только чудесные воспоминания о радости, смехе, семейных праздниках, но и разочарования, ревность, тщательно оберегаемые секреты. В романе Энн Тайлер, одной из лучших современных писательниц, разворачивается история трех поколений одной семьи - трогательная, но совсем не сентиментальная, драматичная, но смешная, очень глубокая, но простая. Энн Тайлер иногда называют северной Фэнни Флэгг, но ее истории гораздо ближе рассказам А.П.Чехова - тонкие, грустные и забавные и невероятно глубокие. Она рассказывает их тихим, чуть насмешливым голосом, и они еще долго резонируют в душе, о них думаешь, и собственная жизнь предстает в новом свете - куда более наполненной смыслами. Иные книги вспыхивают ослепительными фейерверками, но быстро гаснут, оставляя после себя черное небо, в котором светятся редкие, но настоящие звезды - среди которых и романы Энн Тайлер. Энна Тайлер - лауреат Пулитцеровской премии, а роман "Катушка синих ниток" в 2015 году номинировался на премию Буккер. Пресса о книге Изящная и глубокая, сентиментальная и ироничная комедия пополам с драмой. Энн Тайлер с виртуозной ловкостью превращает ситком в нечто значительное, тревожное и полное смыслов. Ее очевидный литературный дар направлен своим острием в самое сердце американской мечты. Ее новый роман о том, что даже у ангелов есть темная сторона. Она воистину великий романист, мудрый и с потрясающе тонким чувством юмора. New York Times Book Review И снова Энн Тайлер доказывает, что жизнь обычного семейства из среднего класса может быть темой для большого романа идей. Ее герои такие обычные, такие свойские, кажется, они и в самом деле живут в соседнем доме, но, глядя на их заурядную жизнь, хочется зажмуриться от мощного экзистенциального сияния. Los Angeles Times "Катушка синих ниток" - семейная драма в самом прямом смысле, вот только после чтения возникает ощущение, будто ты понял нечто очень важное, саму суть жизни. Роман о заплутавших путниках, которые всю жизнь ищут дорогу к дому, но он у них в душе. Wall Street Journal Истинный литературный шарм. Так просто и так здорово. Тайлер уже много-много лет остается лучшим летописцем семейной жизни. Washington Post Отлично скроенный, элегантно простой роман. Можно только надеяться, что Энн Тайлер еще не раз порадует нас своими обаятельными, ироничными, умными историями. NPR.org Среди ныне живущих романистов нет никого, кто писал бы проницательней и ироничней, чем Энн Тайлер. Baltimore Sun Удивительно, как Энн Тайлер заставляет верить каждому ее слову, каждому поступку ее героев. Этот удивительный фокус она повторяет из книги в книгу. Она пишет так, словно персонажи - члены твоей собственной семьи. Даже самые лучшие из современных писателей не могут сравниться с ней в этом. И в том, как сквозь грусть и меланхолию ее рассказа вдруг прорывается неудержимое веселье. The Guardian Нежный, трогательный, но и едко саркастичный роман о том, что каждая семья и счастлива, и несчастлива по-своему. Associated Press Гений Тайлер как романиста в том, чтобы не судить своих героев. Писательница доверяет читателю решать и выносить суждения. Роман вдумчивый, интригующий и с превосходным юмором. Boston Globe У Энн Тайлер огромное число почитателей. И ни одним из своих романов она не обманули их ожидания. А с "Катушкой синих ниток" наверняка и превзошла, потому что это один из лучших, если не самый лучший, роман Тайлер. От почти комедии до высокой семейной драмы, от этой книги порой перехватывает дыхание. Richmond Times Dispatch Тайлер нежно распутывает нить жизни трех поколений одной семьи. Интимная, психологически выверенная история-портрет обычных людей, вглядевшись в которую, начинаешь видеть множество странностей, смыслов, глубину. Книга о том, что под поверхностью заурядной жизни прячется нечто огромное, прекрасное и пугающее разом. О Magazine Роман о любви и напряжении, что связывают нас. Gawker Возможно, это лучший роман, который вы прочтете в этом году. Красивый, смешной, трагичный, а порой почти невыносимо горький. Chicago Tribune Энн Тайлер стоит в одном ряду с Элис Манро и Джонатаном Фразеном. Она летописец нашего времени. US Today Лев Толстой писал, что все счастливые семьи счастливы одинаково. Энн Тайлер подтверждает это наблюдение, но с куда большим чувством юмора. Вот автор, которая и через пятьдесят лет после выхода первой ее книги демонстрирует отменную писательскую форму. Ее проза отполирована так, что буквально сияет с книжных страниц. Энн Тайлер делает беллетристику высокой литературой. Houston Chronicle Какой замечательный, натуральный писатель. Энн Тайлер знает все тайны человеческого сердца. Моника Али Книги Энн Тайлер как встречи с дорогим старым другом. Это очень особенное. Рэйчел Джойс Славное удовольствие для тех читателей, что ценят в книгах тонкость. Тайлер, получившая Пулитцеровскую премию, - мастер нежной комедии, сдержанной драмы. The Independent Книги Энн Тайлер более захватывающие, чем зубодробительные триллеры. Я не знаю другого писателя, который с такой точностью писал бы о реальной жизни и чьи произведения были бы настолько же свободны от клише ТВ и голливудских штампов. Романы Энн Тайлер - это органическая пища для души. Mail on Sunday Я читаю книги Энн Тайлер уже лет двадцать, и она ни разу не подводила меня. Тайлер обладает замечательным даром обнажать обыденность семейной жизни и превращать в нечто экстраординарное. Она вытаскивает то необычное, трагичное, смешное, что скрыто под обыкновенностью. Тайлер делает это снова и снова с гипнотической силой. Она удивительная. Ванесса Берридж, Express
