Пир в доме левия паоло веронезе описание. Пир в доме левия - паоло веронезе - коллекция картин - монеты российской федерации - стоимость монет

Будучи впитанными несколькими поколениями художников разных школ, ренессансные представления о времени не обязательно воплощались через символический ряд. Они неожиданно проступали в композициях, нарочито отвергающих каноны, новаторских, реализующих иные идеи и замыслы. В настоящей статье рассматривается произведение, где выдвигаемые художником задачи, на первый взгляд, далеки как от установившейся христианской символики, так и символики времени - картина П. Веронезе «Пир в доме Левия». ...

В картине «Тайная Вечеря» Веронезе окружает Христа и его учеников второстепенными персонажами, одетыми в современные художнику одежды. Все эти люди так поглощены своими делами, что они практически не обращают внимания на то, что происходит в центральной части композиции, изначально, по замыслу художника, изображающей Тайную вечерю. Может создаться впечатление, что художник иронизирует, показывая равнодушие современных ему людей к священному писанию. Сам Веронезе не только строго не придерживался композиционных схем, в известной степени служивших образцами, но и, вероятно, не очень хорошо знал евангельский текст. Это следует из его ответов на заседании трибунала инквизиции, где он путает сюжет «Тайной вечери» и сюжет «Пир в доме Симона Фарисея». Вскоре после создания картины (1573 г.) она была, под давлением церковных властей и инквизиции, переименована в «Пир в доме Левия», что дало возможность автору не вносить требуемых изменений. Эти факты являются для нас важными ввиду поставленной задачи: исследовать проявления ренессансной концепции времени и его символики в произведении, где они присутствуют латентно, возможно, помимо авторской воли и намерений. Если отойти от прямого и упрощенного прочтения композиции и перейти на более высокий уровень ее осмысления, соответствующий уровню и масштабу философских, религиозных и общекультурных знаний и представлений современников Веронезе, можно высказать предположение, что картина допускает и предполагает символическое прочтение.

Согласно Евангелию от Иоанна Иисусу принадлежит высказывание, что через него человек может найти «жизнь вечную» (Иоанн 3:15). Эта мысль находит своеобразное развитие в положении вечная жизнь - вечное настоящее , высказываемое в трудах таких философов, как Н. Кузанский (один из аспектов времени в картине). Отметим, что категория настоящего (в смысле хронотопа) очень важна в символическом строе живописного произведения. Настоящее картины - это ядро развивающихся событий. Однако настоящее картины предполагает взаимосвязь с прошлым и будущим и находит свое воплощение в определенном членении композиции.

Андреа дель Сарто
Тайная Вечеря
1520-1525
Фреска
Монастырь Святого Сальви, Флоренция

Композиция рассматриваемой картины Веронезе разделена арками на три почти равные части, что соответствует делению времени на три психологически представимые состояния расчлененного времени: прошлое, настоящее и будущее. В контексте такой постановки проблемы эти три части картинного пространства приобретают временные характеристики, а Иисус, изображенный в центральной части, таким образом, находится «в центре Времени». В подтверждении этого тезиса можно сослаться на устоявшуюся традицию центрального композиционного расположения фигуры Иисуса в сюжете «Тайная Вечеря», в том числе и в произведениях, близких по времени к созданию картины Веронезе (Я. Тинторетто, А. дель Сарто, Эль Греко, П. Поурбс и др.). Согласно христианской теологии (Григорий Нисский, бл. Августин и др.) все историческое время делится на два основных периода - до и после , а его центром является земная жизнь Христа. Это согласуется с мнением современных исследователей культуры о Христе как ключевой фигуре человеческой истории. Так Г. Деллинг и O . Кулман, характеризуют время Нового Завета в свете явления Христа: «Время существовало для того, чтобы мог появиться Христос. Он - абсолютный центр во всех значениях и ядро времени».

Таким образом, композиция Веронезе может быть рассмотрена в соответсвии с моделью: средняя арка, соответствует настоящему («вечное настоящее»), боковые - до и после. Р. Генон, ссылаясь на эзотеризм, говорит, что идея центра в кресте (в нашей картине - это центр композиции) связана с понятием «божественная стоянка»

Брейгель. Несение креста. Процессия на Голгофу.

Далее, для того, чтобы следовать логике, вытекающей из этой исходной посылки, следует разобраться в сложной взаимосвязи двух тенденций - следование выработанным правилам и традициям и авторские отступления и нарушения. Прямая перспектива направляет глаз зрителя к Иисусу как главному участнику сцены, но архитектурные детали и персонажи, расположенные на переднем плане, частично перекрывают стол, за которым происходит трапеза, скрывают фигуры нескольких апостолов, снижая ощущение важности происходящего. Таким образом, сюжет десакрализируется, а картина обнаруживает свою связь с произведениями на евангельские сюжеты, где в центр выносятся идеи главенства времени и природного движения. Ярким примером таких произведений являются картины П. Брейгеля Старшего. М. Н. Соколов, анализируя композицию «Несение креста», пишет: «…брейгелевская Мельница-фортуна, представленная в религиозной сцене, сводит на нет трансцендентализм символики крестной жертвы, ибо воплощает в первую очередь представление о Вечном движении мироздания».

Нетрадиционная и вольная трактовка Веронезе такого важного, с точки зрения церковной догматики, сюжета как «Тайная вечеря», вызвала гнев со стороны доминиканского ордена, в результате чего над художником состоялся суд, и ему, в конце концов, пришлось, чтобы не вносить изменений, поменять название на «Пир в доме Левия». Этот сюжет (Евангелие от Луки, 5:29) считается второстепенным в священной истории и на него не распространяется строгий регламент, принятый на Тредентском Соборе. Нас интересуют не внесенные изменения, а первоначальная концепция картины, что дает право сравнивать ее с трактовками сюжета «Тайной Вечери» в творчестве ближайших предшественников и современников Веронезе.

Классический тип композиции «Тайной вечери» в эпоху Возрождения представляет фреска А. Кастаньо, где единое нерасчлененное пространство объединяет все действие, тем самым, апеллируя к образу остановившегося «вечного времени». В этот момент линейного исторического и, одновременно, «священного» времени происходит событие , максимально близкое к центру всего времени (в понимании христиан). То есть этот центр как бы соотнесен с началом и концом времени, а также с Вечностью. Находя общие черты композиции Веронезе с другими произведениями, нельзя не отметить, что картины на этот сюжет, созданные в Западной Европе имеют концептуальные различия и, при их классификации, могут быть отнесены к разным типам. А. Майкапар выделяет литургический (или символический) и исторический типы. По его мнению «историческая Тайная вечеря акцентирует момент предсказания предательства Иуды, литургическая Тайная вечеря - сакраментальный характер установления Евхаристии». Далее автор говорит, что известны примеры «смешанного типа Тайной вечери», когда художник соединяет те или иные обстоятельства исторической Тайной вечери с учреждением Христом Евхаристии, то есть литургической Тайной вечерей». Композиция Веронезе не акцентирует ни тот, ни другой момент таинства, и поэтому не принадлежит ни к одному, ни к другому типу; можно сказать, что в ней присутствуют черты обоих. Веронезе исключает историчность (то есть не воссоздает исторического времени жизни Иисуса и его учеников и соответствующих ему реалий); в изображении одежды и архитектуры сосуществуют два подхода - приближение к современности (времени жизни автора) и творческая фантазия. Такое «осовременивание» (и не только у Веронезе) было необходимым при разработке библейских и евангельских сюжетов, чтобы показать зрителю важность изображаемого - не только как события, происходившего в далеком прошлом, но и сопричастного человеку - современнику художника. Но такой характерный для эпохи Возрождения «сплав» времен, когда древность обретает новые формы, а люди прошлого - носители вечных (а значит актуальных, современных) ценностей и идей облекаются в современные художнику одежды, имеет и более широкий, мировоззренческий контекст. Он становится понятным при сопоставлении представлений о времени и переживаний времени человеком средневековья и человеком Возрождения. Такой развернутый сравнительный анализ дает И. Е. Данилова: «Для средневекового человека время текло на фоне Вечности; однажды сотворенное, оно неизбежно должно было кончиться, и все его изменения, все события и поступки, которые оно несло в своем потоке, неизбежно запечатлевались, как бы вписывались в бесконечное и неизменное настоящее вечности. И человек средневековья, увлекаемый этим потоком, жил в постоянном напряженном ожидании двойного конца: его собственного времени, отмеренного ему творцом, и общего конца всего человеческого времени.

Для временной позиции человека Возрождения характерно повышенно интенсивное переживание не конца времени, а его начала. Не случайно из искусства кватроченто почти исчезает тема страшного суда - одна из основных в эпоху средневековья. Осознание своего времени как начала, как точки отсчета, с которой начинается новое, определяет самосознание эпохи во всех областях духовной деятельности. Наше время, мое время, то настоящее, в котором живет каждый человек Возрождения, приобретает при этом небывалую значимость».

Сохранился документ, раскрывающий понимание Веронезе задач своего искусства и относящийся к картине «Тайная Вечеря» («Пир в доме Левия») - протокол заседания трибунала венецианской инквизиции, на котором художник обвинялся в отсутствии в этой картине должного религиозного благочестия. Объяснения художника говорят только об одной стороне его художественного видения и метода - это праздничность, декоративность: «… поскольку у меня на картине остается некоторое свободное пространство, я украшаю его вымышленными фигурами <…> мне было заказано украсить ее [картину - Д. Ч.] так, как я сочту подходящим; а она велика и может вместить много фигур <…> я их сделал [персонажей, не имеющих отношения к самой Тайной вечере - Д. Ч.], предполагая, что эти люди находятся за пределами того места, где происходит вечеря». Но эти, имеющие, казалось бы, столь простое объяснение черты композиции - по сути ее праздничность - тоже связаны с концепцией времени в живописи Возрождения. «Если средневековая икона, - пишет И. Данилова, - это разрыв человеческого времени, это окно в вечность, «праздник», то ренессансная картина - это не столько «праздник», сколько празднество, зрелище, и в этом смысле она вся в настоящем; зрелище, которое разворачивается на улице современного города, в современном интерьере на фоне современной природы. И даже если архитектурные и пейзажные фоны ренессансных картин не всегда портретны, они очень точно определенны во времени - это природа современной Италии и современная архитектура, реально существующая или предназначенная для осуществления, но воспринимаемая как уже сбывшаяся. Еще в большей степени связывают картину с настоящим изображения реальных лиц, присутствующих среди зрителей или даже выступающих в главных ролях. Но настоящее Возрождения - это гипертрофированное настоящее, которое «свернуто заключает в себе все времена», ибо «прошедшее было настоящим, будущее будет настоящим, и во времени не находится ничего кроме последовательного порядка настоящих моментов»; настоящее втягивает в себя и все прошлое, и все будущее».

"Тайная вечеря " ЯкопоТинторетто

Со времени А. Мантеньи европейская живопись все больше стремится к исторической правдивости, тем самым нивелируя вневременной характер религиозной живописи. Дж. Арган, сравнивая творчество Тинторетто и Веронезе, противопоставляет их методы: «<…> для первого характерно «понимание истории как драмы <…>, и природы как фантастического видения, омраченного или озаренного происходящими событиями, и напротив, понимание природы как идеального места для жизни у Веронезе, а за ее пределами история разворачивается как фантастическое видение». Далее Арган, развивая мысль о живописи Веронезе, подчеркивает, что «в традициях прошлого Веронезе ищет не формальные образцы для подражания или определенные темы, а методы и процессы создания чисто художественных ценностей (курсив мой - Д. Ч.). И поэтому художник рассматривает живопись в качестве чисто цветового контекста, он не проявляет особого предпочтения к историческому или повествовательному сюжету. Он стремится к тому, чтобы образ воспринимался как нечто современное и реальное и чтобы глаз схватывал его полностью и сразу, не обращаясь к значению». Однако «значение» в произведении может носить не только моральный и исторически-смысловой характер, но и абстрактно-философский характер, а пространственно-временной континуум говорит уже на своем языке, часто отстраняясь от воззрений и смысла, вкладываемого художником в его произведение. Арган также говорит о близости живописи Веронезе к «музыке с ее чистыми сочетаниями звуков». Это небезынтересно в контексте нашего исследования ввиду того, что музыка - это «временное» искусство и, вводя понятие «музыкальность живописного произведения», мы тем самым переводим категорию времени в изобразительном (то есть не временном) искусстве в новое качество, неразрывно связанное с символическим строем произведения.

Такому видению пространственного, не временного искусства живописи через призму временного искусства музыки резко противостоит позиция Леонардо да Винчи. Главную заслугу живописи Леонардо видит в том, что она преодолевает время, сохраняя настоящее для вечности. Очень важный аспект леонардовского понимания категории времени в живописи отмечает И. Данилова: «Живопись, по мысли Леонардо, способна противостоять времени не только в этом своем мемориальном качестве. Живопись - искусство, принципиально не временное, и именно в этом состоит ее специфика. Леонардо проводит четкое различие между поэзией и музыкой, с одной стороны, и живописью - с другой. Первые два вида искусства рассчитаны на последовательное восприятие во времени, живопись же должна открываться взгляду смотрящего вся одновременно». Вывод, который делает Данилова, она распространяет на живопись Возрождения в целом: «…картину Возрождения правомочно рассматривать не с точки зрения передачи в ней временного развития, а, наоборот, с точки зрения преодоления его; картина Возрождения не разворачивает, а свертывает временную перспективу, спрессовывает в «одновременность, в которой замыкается созерцание живописной красоты», все сюжетные прежде и после. В картине Возрождения нет четвертого измерения, разновременные эпизоды вписываются в трехмерную структуру настоящего».

В картине Леонардо «Тайная Вечеря» образ вечности и времени находит, пожалуй, самый классический и уравновешенный характер. Христос, безусловно, - центр композиции, над его фигурой нет (как в картине Веронезе) давящей массы арок. Единое пространство расчленяется окнами на зоны, органично связанные с композиционными группами, но не разрушается и не теряет своей цельности; сохраняется «единство конкретного и вечного». «Тайная вечеря» была имена тайной и не допускала других участников, кроме Иисуса с учениками. В произведении Леонардо воплотился принцип отождествления «трансцендентного средневекового бога с миром». Тайная вечеря, по сути, перестает быть тайной в картинах более поздних художников, по мере нарастания отчуждения божественного, вечного от мирского, временного. В композиции Леонардо «безвременность» образов и связанная с нею загадочность главных героев породила массу интерпретаций картины. Веронезовская картина - это не изображение таинства в христианском понимания - это изображение движения, жизни, всепоглощающего течения времени.

Во многих отношениях Веронезе повторяет общую композиционную схему, характерную для решения сюжета «Тайной вечери» (Д. Гирландайо, А. дель Кастаньо, Л. да Винчи и др.) Но в композиции Веронезе появляются такие особенности, которые заставляют говорить о принципиальном отличии этой картины в темпоральном аспекте. Однако, надо помнить, что мы рассматриваем символику времени в ее неразрывной целостности с пространственным решением. Классическая модель изображения этого сюжета - Христос - ключевая фигура, расположенная в центре картины, важнейшие силовые линии картины естественно подчеркивают его главенствующую роль как центра исторического времени (для христиан означавшего все время). В картине Веронезе центральная фигура - Христос - самый важный момент жизни на Земле - подчеркнуто погружена в поток событий, где время приобретает абстрактный и не зависящий от хода «Священной истории» характер.

Отмечая эту особенность, нельзя обойти вниманием «Тайные вечери» Тинторетто, где также подчеркивается погруженность этого события во временной поток, однако это достигается другими средствами. В Тайной вечере из Сан-Маркуолы (1547г.) практически нет фона, что создает ощущение приближенности к героям картины, а пол, ввиду сильного перспективного искажения, создает впечатление скользкости. Динамизм и подчеркнуто временной характер композиций Тинторетто заключен не только в движениях фигур: «<…> это в большей степени особенность техники художника».

В композиции Тинторетто 1592-94 гг. Тайная вечеря показана как динамичное событие, где смысловой центр смещен вправо по восходящей линии, что усиливается линией горизонта, проходящей над головой Христа, а значит ставящей фигуру Христа ниже зрителя. Веронезе, формально продолжая традицию изображения Христа как ключевой фигуры Священной истории в центре, композиционно подчиняет ее другим, более масштабным фигурам и элементам композиции. Этим он ставит под сомнение главенство Священной истории над обыденным временем.

Сам сюжет композиции предполагает изображение религиозного таинства. М. Элиаде отмечал, что вся история религий - это «ряд иерофаний», проявлений священной реальности. То есть священная реальность может являть себя в различных формах (храм, гора, камень, дерево и др.), при этом земной образ берет на себя символическую функцию сакрального. По мысли Элиаде высшая форма иерофании - Иисус Христос - Бог, воплотившийся в человеке. «Благодаря этому, линейное время Библии оказывается сакрализованным, а события Нового Завета, происходящие в профанном времени, стали Священной Историей, так как их экзистенция трансформирована фактом иерофании» . Однако факт иерофании в живописных произведениях Нового времени часто ставится под сомнение, и в связи с этим нарушается вертикаль священное - профанное, они как бы вступают в борьбу, и время становится безучастной абстрактной категорией в духе абсолютного времени Ньютона.

В композиции Веронезе возникает противоречие между строгостью пространственного решения и смысловой наполненостью изображенного события (в контексте христианской культуры). По мысли М. Н. Соколова, для культуры 15-17 веков характерна доминирующая роль символического образа Фортуны: «Развитие предгуманистических настроений в позднесредневековом сознании выводит Фортуну на передний план художественной культуры <…> Постоянно сближаясь с Матерью-природой, порой до полной неразличимости, Фортуна включает в число своих символических манифестаций времена года, естественные природные циклы, что имеет место уже у Боэция. В динамическом космосе Ренессанса, идущем на смену статическому космосу средневековья, богиня Судьбы вновь обретает облик повелительницы плодородия, направляющей круговое движение сезонов <…> Повелительница стихий, она постоянно тяготеет к тому, чтобы узурпировать права Бога. Колесо Судьбы разрастается до масштабов всей Земли, охватывая весь orbis terrarum , более того - очерчивает собой и космические сферы». В картине Веронезе скрытое присутствие Фортуны выражается во вращательном движении фигур (совершенно случайных с позиции иконографии этого сюжета) вокруг стола, где находятся главные действующие лица. Композиционные приемы всячески дают почувствовать, казалось бы, незначительность этого «исторического» события в мировом течении времени. Наиболее примечательно в этой композиции, что вращение выражается не в буквально выстроившихся по кругу фигурах, а через сложную систему пространственного построения. Движение происходит, по большей части, в горизонтальной плоскости, которая в картине показана при помощи низкой линии горизонта, четко совпадающей с поверхностью стола, на котором стоит чаша (символ Евхаристии). Таким образом, все ключевые фигуры своего рода придавлены массой архитектуры.

В произведении Веронезе столкнулись две взаимно исключающие тенденции: произведение создавалось для пропаганды христианского вероучения, каноны изображения Тайной вечери имели глубокие традиции, во многом композиция была обоснована с точки зрения теологических догматов и испытала влияние мистицизма. В эту композицию вторглась культура, родственная больше Ф. Рабле, чем папскому Риму. В произведении присутствует время народной стихии, которое воспринимается «в значительной мере циклично, как повторение»и линейное время иудео-христианской традиции. Исследователи творчества Веронезе отмечают, что его «таланты были наилучшим образом пригодны для изображения мифологических и аллегорических сюжетов в живописи».

Подводя итог на данном этапе исследования, представляется необходимым подчеркнуть сложную взаимосвязь античной мифологической модели времени и линейной необратимой модели в культуре Западной Европы на рубеже Нового времени. По мнению М. С. Кагана «признание библейского «Всё возвращается на круги своя…» лишает время его главного отличия от пространства и дезаксиологизирует его восприятие. Даже ренессансный переход от религиозно-мифологического сознания к научному начался с открытий астрономии, предметом которой является пространственная организация космоса и циклического возвращения уходящего во времени». Неслучайно, наряду с открытиями в естественных науках, мыслители 15 -17 веков (П. дела Мирандола, М. Фичино, Парацельс, Коперник, Галилей, Т. Браге, Дж. Бруно, Я. Беме и др.) часто обращались к мистицизму и возрождали некоторые гностические идеи времен поздней античности. Обращение к архаическим моделям времени и пространства соседствовало с революционными открытиями в астрономии. «Культура Запада вернулась к открытой античностью «мере всех вещей» в Человеке, а не в Боге, и тем самым признала ценность протекающего во временной структуре человеческого бытия, а не вневременного бытия богов, ценность преходящего в реальности, а не вечного в воображаемом посмертном «существовании», неповторимого — ибо «нельзя дважды войти в одну и ту же реку…», а не периодически возвращающегося в новом цикле уподобленного жизни растительного мира бытийного круговорота».

Каждое живописное произведение имеет свою темпоральность: в каждом произведении категория времени - немаловажная категория наряду с пространством. Для нас представляется неправильно рассматривать по отдельности категории пространства и времени, так как они являются двумя неразрывными категориями бытия - не только физического мира, но символического мира искусств, в котором действительность переплетается с интеллигибельными образами, образуя особую темпоральность в символической форме. Эта темпоральность включает в себя несколько положений, которые, в свою очередь, образуют единую систему в восприятии художественного произведения: время, эпоха создания произведения; жизненный опыт и время автора, его мировоззренческая установка; символический строй живописного произведения, восходящий к архетипическим образам пространства и времени; непосредственно опыт зрителя и его умение «читать» живописную картину. Все эти четыре компонента в восприятии символики времени нужно учитывать с позиции скрытой и явной символики. Скрытая и явная символика находятся в диалектической зависимости.

Оригинал записи и комментарии на

Паоло Веронезе

Пир в доме Левия, 1573

Cena a Casa di Levi

Холст, масло. 555?1280 см

Галерея Академии, Венеция

«Пир в доме Левия» (итал. Cena a Casa di Levi) - картина итальянского художника Паоло Веронезе, написана в 1573 году. В настоящее время выставлена в Галерее Академии в Венеции. Сначала картина называлась «Тайная вечеря», однако после вмешательства Святой инквизиции художник был вынужден дать картине новое название.

Описание

Картина написана маслом на холсте. Размеры картины 555?1280 см.

История картины

Надписи на балке и основании балюстрады - «новое название картины», ниже год написания 1573, фрагмент. Надписи на балке и основании балюстрады - ссылка на Евангелие от Луки, фрагмент.

Во время пожара 1571 года в трапезной доминиканской церкви Санти-Джованни э Паоло в Венеции сгорело полотно Тициана «Тайная вечеря». Чтобы заменить сгоревшее полотно, Паоло Веронезе получил заказ и в 1573 году написал полотно на тот же библейский сюжет и с тем же названием.

Веронезе изобразил известный библейский сюжет согласно собственным познаниям и представлениям об эпохе Христа. На картине живописец изобразил ренессансную архитектуру - роскошную аркаду коринфского ордера. В проёмах арок раскрывается фантастический городской пейзаж. В центре полотна, по оси симметрии картины, за столом изображён Иисус Христос. По сторонам от Христа расположились фигуры апостолов - первую левую фигуру считают автопортретом художника. Между колоннами художник изобразил гостей, которые по его мнению вполне могли присутствовать на «Тайной вечере», слуг с подносами, блюдами, бутылями и кувшинами, мавров, воинов с алебардами, детей и даже собак, ожидающих остатков пиршества.

Через три месяца после окончания работы над полотном такой вольной трактовкой библейского сюжета заинтересовалась Святая инквизиция и художника вызвали в трибунал. До наших времён дошёл протокол заседания этого трибунала от 18 июля 1573 года. Из протокола понятно, что Веронезе довольно вольно относился к исторической правде и попросту заполнил свободное место на полотне согласно собственным представлениям и фантазиям:

Вопрос: Сколько людей вы изобразили и что каждый из них делает?

Ответ: Прежде всего - хозяина постоялого двора, Симона; затем, ниже него, решительного оруженосца, который, как я предполагал, пришел туда ради собственного удовольствия поглядеть, как обстоят дела с едою. Там много ещё и других фигур, но их я теперь уже не припоминаю, так как прошло много времени с тех пор, как я написал эту картину…Вопрос: Что обозначают эти люди, вооружённые и одетые как немцы, с алебардою в руке?Ответ: Мы, живописцы, пользуемся теми же вольностями, какими пользуются поэты и сумасшедшие, и я изобразил этих людей с алебардами… чтобы оправдать их присутствие в качестве слуг, так как мне казалось подобающим и возможным, что хозяин богатого и великолепного, как мне говорили, дома должен был бы иметь подобных слуг…Вопрос: Сколько, по вашему мнению, лиц действительно было на этой вечере?

Ответ: Я думаю, что там были только Христос и его апостолы; но поскольку у меня на картине остается некоторое пространство, я украшаю его вымышленными фигурами… Я пишу картины со всеми теми соображениями, которые свойственны моему уму, и сообразно тому, как он их понимает…

Судьи постановили, чтобы художник «исправил» картину в течение трёх месяцев со дня приговора за собственный счёт. Веронезе и тут довольно изобретатально подошёл к решению проблемы - он только изменил название - вместо «Тайной вечери» сделал надпись на балке балюстрады: «Левий дал пир для Господа» (FECIT D COVI MAGNV. LEVI. - сокращение лат. Fecit Domino Convivium Magnum Levi). С правой стороны Веронезе выписал на балюстраде DIE. XX APR. - Апрель, день 20-й и дал ссылку на цитату LVCA. CAP. V. (лат. Evangelio de Lucas, capitulo V) - Евангелие от Луки, глава V, вероятно, чтобы у Святой инквизиции больше не было сомнений:

И сделал для Него Левий в доме своем большое угощение; и там было множество мытарей и других, которые возлежали с ними…

Когда Наполеон Бонапарт захватил Венецию в 1797 году, картину вместе с другими шедеврами вывезли в Париж, в Лувр. В 1815 году, после падения Наполеона, картина была возвращена. Теперь полотно занимает отдельную стену в галерее Венецианской академии. Картина сильно пострадала во время пожара в XVII веке, - для того, чтобы вынести из пожара полотно, его разрезали на три части и замочили в воде. Полотно реставрировали в 1827 году. В настоящее время краски потускнели и картина не производит впечатления, которое, вероятно, производила на современников.

Много-много лет назад, в конце 16-го века, в городе Венеции в церкви Санти-Джованни э Паоло сгорела картина Тициана «Тайная вечеря». Потребовалось её либо восстановить, либо написать новую на этот же библейский сюжет. Поручили это сделать местному художнику Паоло Веронезе. Хороший был художник Паоло, но, скажем так, увлекающийся. И вот, в процессе работы он несколько увлёкся, в том числе изображением деталей, которых просто не могло быть при Тайном ужине Спасителя. Посмотрите, что у него получилось. Внимательно посмотрите! Детально!

То, что вы видите, несколько отличается от привычных и канонических изображений Тайной Вечери - последней трапезы Христа с учениками. Если вы удивлены, то представьте, КАК была поражена высокая приёмная комиссия. Перед её взором предстали непонятные персонажи, одетые как нарядные итальянцы эпохи Возрождения. Вокруг апостолов находилась разношерстная толпа каких-то вельмож, турок в чалмах, убогих карликов, солдат с алебардами, пьющих вино, слуг с богатыми яствами, беспородных собак, весёлых шутов и даже негров… прошу прощения, афроевропейцев.

Под столом изображена кошка, играющая косточкой. За кошкой внимательно наблюдает собака. На собаку указывает слуга-негритёнок. Но он не просто так пальцем тычет, он отвлекает внимание Иуды от того, как апостол Пётр разделывает ягненка. В общем, пир - горой!

Сами понимаете, что на ТАЙНУЮ вечерю этот веселый венецианский карнавал никак не тянет. Она ж не просто так называется «Тайная»! В Евангелии сказано, как Христос с учениками собрались в доме своего сторонника Симона тихо и секретно, и в тот вечер с ними не было ни самого хозяина дома, ни его слуг. Только Спаситель и апостолы - всего тринадцать человек. Да и накрытый стол был очень скромным.

Сюжет последней трапезы Христа с учениками имеет бесчисленное множество художественных вариантов, от самых простых и строгих, до торжественных. Но так, как изобразил это Паоло Веронезе - еще не писал никто.

Я просто уверен, что приемная комиссия спросила у художника: «И вот этот шумный праздник живота вы считаете ТАЙНОЙ вечерей?» … В общем, Заказчик отнесся к авторским художественным экспериментам без должного понимания, и Веронезе пригласили в Священную Инквизицию на трибунал. Тема беседы - новейшие тенденции и веяния в изобразительном искусстве. Вы не поверите, но до наших времён дошёл протокол заседания этого трибунала от 18 июля 1573 года. Я не могу удержаться, чтобы не процитировать вам некоторые фрагменты из него.

Вопрос Инквизитора: - А что значит нарисованный человек с окровавленным носом?

Шикарный ответ художника: - Мы, живописцы, пользуемся теми же вольностями, к которым прибегают поэты и умалишённые. Поэтому я изобразил двух вооружённых людей у лестницы: один из них ест, а другой пьёт. Это стражи, и мне казалось, что хозяин богатого дома должен иметь среди челяди таких охранников.

Еще один вопрос Священной Инквизиции: - А вот тот человек с попугаем в одежде шута. Его-то вы зачем нарисовали?

Ответ Веронезе: - Ради украшения сцены...

Из протокола допроса становится понятно, что Веронезе очень вольготно отнёсся к исторической достоверности, и попросту заполнил свободное место на полотне согласно своей бурной фантазии. Смысл его ответов сводился к напыщенному: «Но я же художник - я так вижу! И вообще, нельзя ругать художника за то, что он по-другому видит этот мир!»

Что удивительно, его особо и не ругали. Ну-у, так, пожурили немного. Инквизиторы оказались людьми душевными и толерантными. Они деликатно объяснили художнику, что время авангарда в искусстве еще не наступило, и надо подождать еще чуток, всего три столетия. Поразительно! Ведь в ту эпоху можно было угодить на костёр за гораздо меньшую провинность. Святой трибунал вынес гуманное решение: переписать картину за собственный счёт в течение трёх месяцев.

Ха! За свой счет! Придумают же… Злые языки утверждали, что Веронезе изображал на своих массовых полотнах местную знать. Не бесплатно конечно. За толику малую. Ну, какому вельможе не хотелось оставить свой портрет потомкам, причем совершенно недорого оказавшись в окружении Спасителя?... И это что же получается: карликов и афроевропейцев еще можно убрать с картины, а куда девать аристократов в пышных одеяниях, от которых уже получил деньги?...

И вот тут художник нашел гениальный выход! Мощнейшая развязка сюжета! Вы ни в жизнь не догадаетесь, что он сделал! А если уже догадались, то вы - тоже гений! Паоло Веронезе не стал ничего переделывать и перерисовывать. Он просто взял, и дал картине другое название - «Пир в доме Левия». Есть в Евангелии такой небольшой эпизод, в котором Христос присутствовал на пиру у важного богача по имени Левий. Что интересно, по поводу присутствия в доме Левия турок, карликов, собак, и пьющих вино немцев с алебардами ни Заказчик, ни Священная Инквизиция ничего не возражали.

Вот уже много лет полотно под названием «Пир в доме Левия» украшает отдельную стену в галерее Венецианской академии. А наш современный художник (компьютерный и безымянный причем) под впечатлением от творчества Веронезе, нарисовал вот какой замечательный коллаж (дескать, вот как на самом деле было):

Прочитано 6447 раз

В картинных галереях мира часто можно увидеть большие картины с множеством написанных на них фигур. Это «Брак в Кане Галилейской», «Пир в доме Левия» и другие, под которыми стоит подпись - Паоло Веронезе. Правда, на первый взгляд, эти полотна могут показаться странными. На фоне прекрасных построек эпохи Возрождения, в красивых и богатых залах с колоннами и арками в стиле XV-XVI веков, разместилось многочисленное нарядное общество. И все в этом обществе, кроме Христа и Марии, одеты в роскошные костюмы, какие носили в те времена (то есть в XVI веке). Есть на его картинах и султан турецкий, и охотничьи собаки, и карлики-негры в ярких костюмах...

Таков был Веронезе, который мало обращал внимания на то, согласуются ли его картины с историей. Ему хотелось только одного: чтобы все было красиво. И он добился этого, а вместе с этим и большой славы. Во Дворце дожей в Венеции есть много прекрасных картин Паоло Веронезе. Некоторые из них мифического содержания, другие - аллегорические, но все фигуры на них художник одел в костюмы своей эпохи.

Большую часть своей жизни Веронезе прожил в Венеции. Бывая в других городах, он знакомился с творчеством своих коллег, восхищался их картинами, но никому не подражал. Веронезе очень любил писать сцены различных пиров и собраний, на которых изображал всю роскошь тогдашней Венеции. Это был не художник-философ, изучающий свой предмет до малейшей подробности. Это был артист, которого не стесняли никакие преграды, он свободен и великолепен даже в своей небрежности.

Любимым сюжетом Веронезе была «Тайная вечеря». Художник обратился к теме отнюдь не традиционной для Венеции. Если для художников-флорентийцев такие темы, как «Брак в Кане Галилейской» и «Тайная вечеря» были привычными, то венецианские живописцы не обращались к ним довольно долго, сюжет трапез Господних не привлекал их вплоть до середины XVI века.

Первая значительная попытка такого рода была предпринята только в 1540-е годы, когда Тинторетто написал свою «Тайную вечерю» для венецианской церкви Сан Маркуола. Но уже через десятилетие ситуация внезапно и резко изменяется. Трапезы Господни становятся одной из самых излюбленных тем венецианских живописцев и их заказчиков, церкви и монастыри как бы соревнуются между собой, заказывая крупным мастерам монументальные полотна. За 12-13 лет в Венеции создается не менее тринадцати огромных «Пиров» и «Тайных вечерь» (среди них уже упоминавшийся «Брак в Кане Галилейской» Тинторетто, «Брак в Кане Галилейской» самого Веронезе для рефлектория церкви Сан Джордже Маджиоре, его же полотна «Христос в Эммаусе» и «Христос в доме Симона фарисея», «Тайная вечеря» Тициана и др.). Свою «Тайную вечерю» - самое грандиозное из пиршеств (высота картины 5,5 метра и ширина около 13 метров) - Веронезе написал в 1573 году для рефлектория монастыря святых Иоанна и Павла взамен сгоревшей за два года до того «Тайной вечери» Тициана.

Во всех «пирах» Веронезе присутствует явный оттенок триумфа, почти апофеоза. Они проявляются и в праздничной атмосфере этих картин, и в их величавом размахе, проступают они и во всех деталях - будь то поза Христа или жесты, с которыми участники трапез поднимают чаши с вином. В этом триумфе немалую роль играет и евхаристическая символика - ягненок на блюде, хлеб, вино...

Картина «Тайная вечеря» изображала Христа и его учеников на пиру у мытаря (сборщика податей) Левия, и ни в одном произведении Веронезе до этого архитектура не занимала такого места, как в этой картине. Исчезла и сдержанность, которая была на полотне «Брак в Кане Галилейской»: здесь гости ведут себя шумно и вольно, вступают между собой в споры и пререкания, чересчур резки и свободны их жесты.

Как повествует евангельский текст, Левий пригласил к себе на пир и других мытарей, и Веронезе пишет их жадные, порой отталкивающие физиономии. Здесь же расположились грубые воины, расторопные слуги, шуты и карлики. Мало привлекательны и другие персонажи, которые выдвинуты на первый план у колонн. Справа расположился толстяк-виночерпий с оплывшим лицом, слева - распорядитель-мажордом. Его закинутая назад голова, размашистые жесты, не совсем твердая походка свидетельствуют о том, что он явно отдал напиткам немалую дань.

Неудивительно, что католическая церковь усмотрела в столь вольной трактовке евангельского текста дискредитацию священного сюжета, и Веронезе вызвали в трибунал инквизиции. От художника потребовали объяснения, как он осмелился, трактуя священный сюжет, вводить в картину шутов, пьяных солдат, слугу с расквашенным носом и «прочие глупости». Веронезе не чувствовал за собой никакой особой вины, он был добрым католиком, исполнял все предписания церкви, никто не мог обвинить его в каких-нибудь непочтительных отзывах о папе или в приверженности к лютеранской ереси. Но члены трибунала не зря ели свой хлеб. Никто не ответил на приветствие художника, никто даже взглядом не пожелал выразить ему свое сочувствие. Они сидели с холодными, равнодушными лицами, и он должен был держать перед ними ответ. Они хорошо знали, что в их власти подвергнуть художника пыткам, сгноить в застенках и даже казнить.

Как ему вести себя? Все отрицать или каяться? Отвечать на хитрость хитростью или прикинуться простачком? Веронезе и сам понимал, что по сути он создал картину из жизни Венеции - красивую, декоративную, вольную. Где еще, кроме Венеции, можно было увидеть такую трехарочную лоджию, занимавшую три четверти картины? А мраморные дворцы и прекрасные башни, которые виднеются в пролетах арок на фоне сине-голубого неба? Пусть выйдут судьи на площадь Святого Марка, к морю, где на фоне сияющего южного неба вырисовываются знаменитые колонны со статуями святого Феодора (древнего покровителя Венеции) и льва святого Марка. Кстати, немало можно было бы рассказать о том, как у этих самых колонн в течение многих веков казнили и мучили людей по приказу Совета десяти и без приказа. Тогда они узнают, что вдохновляло его, когда он писал свою картину.

Конечно, не современников библейских персонажей изобразил он, дав волю своей фантазии; конечно, шумна и не в меру весела толпа гостей, и потому падают на Веронезе страшные вопросы: «Как вы полагаете, кто присутствовал с Христом на тайной вечери?» - «Я полагаю, что только апостолы...» - «А для чего изобразили вы на этой картине того, кто одет, как шут, в парике с пучком?», «Что означают эти люди, вооруженные и одетые, как немцы, с алебардою в руке?»... И Веронезе предстает в трибунале как художник и впрямь кажущийся достаточно беззаботным в сюжете своих картин, руководствующийся лишь своей фантазией и стремлением к ornamento: «У меня был заказ украсить картину по моему разумению, так как она большая и может вместить много фигур».

Ученые отмечают, что трактовка «пиров» как триумфа Христа имела для Веронезе еще и другой важный смысл. В Венеции почитание Христа так же, как культ Марии и святого Марка, было связано и с политическими мифами и преданиями. Перенесение тела святого Марка в IX веке в только что возникший город и объявление апостола покровителем этого города приравнивало Венецию к другому апостольскому городу - Риму. С культом Марии связывались многие памятные даты Венеции - от его основания в день Благовещения до вручения папой Александром III венецианскому дожу кольца для обручения с морем в день Вознесения Марии. Обряд этот обставлялся с пышностью и великолепием небывалыми. Дож - верховный правитель Венецианской республики, пожизненно избираемый и наделенный достоинством владетельного князя, - выезжал на роскошной галере, отделанной золотом и серебром, с мачтами пурпурного цвета, чтобы бросить в море золотой перстень. Иисус Христос считался покровителем государственной власти в лице дожа как представителя и символа Seremssima - Яснейшей республики святого Марка. Известно, что в некоторых общественных празднествах (в частности, в пасхальном ритуале) Дож как бы воплощал Христа и выступал от его имени.

Таким образом, «пиры» Веронезе таят в себе целый мир идей, преданий, представлений и легенд - величественных и значительных.

А члены трибунала инквизиции «18 дня, июля месяца 1573 года, в субботу постановили, чтобы Паоло Веронезе наилучшим образом исправил свою картину, убрав из нее шутов, оружие, карликов, слугу с разбитым носом - все то, что не находится в соответствии с истинным благочестием». Но когда Веронезе, пошатываясь, выходил с заседания трибуна, он уже знал, что ни при каких обстоятельствах не согласится выполнить эти требования... И улучшил картину весьма своеобразно: он изменил название, и «Тайная вечеря» превратилась в «Пир в доме Левия».